Книга Четыре палки в колесо, страница 31 – Джанет Иванович

— Ты, должно быть, на собрании выпил, — сказала матушка папаше. — Я вот думаю, ты как, собираешься выезжать на такси?

Папаша нацепил на вилку несколько кусочков картошки:

— Никто не хочет брать такси. Сплошной простой сегодня.

— Дядю Лу когда-нибудь ловили?

— Никогда. Лу был хорош в своем деле. Братья Гринальди никогда его не подозревали. Они думали, что Джо подсылал Вилли Фокса. Однажды они прижучили Вилли, и тогда Лу прекратил взрывать машины Гринальди.

— Обожежмой.

— Да все вышло путем, — успокоил папаша. — Лу ударился в оптовую торговлю фруктами и преуспел в этом деле.

— Клевый браслетик у тебя на запястье, — заметила Бабуля. — Новенький?

— Вообще-то это половина от наручников. Я случайно замкнула их на себе, а потом не смогла найти ключ. Поэтому пришлось перепилить. Нужно бы сходить к слесарю открыть их, но у меня не было времени.

— У Мюриель Сликовски сын слесарь, — вспомнила матушка. — Я могла бы позвонить Мюриель.

— Может быть, завтра. Сегодня я должна съездить в Атлантик-Сити. Я проверяю кое-какую наводку на Максин.

— Мне стоит съездить с тобой, — заявила Бабуля, спрыгивая со стула и устремляясь к лестнице. — Я могла бы помочь. Я там смешаюсь с толпой. Атлантик-Сити полон таких старых милашек, как я. Дай только переоденусь. Я мигом буду готова!

— Подожди! Не думаю…

— Все равно сегодня ничего хорошего по телевизору, — прокричала Бабуля уже со второго этажа. — И не переживай. Я приготовлюсь, как следует.

Меня смело со стула.

— Никакого оружия! — Я обратила свой взор к матушке. — У нее же не хранится до сих пор тот сорок пятый, а?

— Я обыскала всю ее комнату и не смогла найти его.

— Я хочу, чтобы ее обыскали с головы до ног, раздев догола, прежде чем она сядет в машину.

— Ни за какие деньги в мире, — воспротивился папаша. — Даже под страхом смерти не взгляну на эту женщину голой.

* * *

Лула, бабуля Мазур и я стояли в холле, ожидая, когда Салли среагирует на дверной звонок. На мне была короткая джинсовая юбка, белая футболка и босоножки. Бабуля надела красно-синее платье из набивного ситца и белые кеды. Лула вырядилась в красное вязаное платье с низким вырезом, которое не достигало дюйма три до ее задницы, красные чулки и лакированные босоножки с ремешками на высоких каблуках.

А Салли открыл двери при полной женской амуниции. Черный парик, как положено, серебристое с блесками, обтягивающее, тоже не доходившее на три дюйма до задницы платьице и босоножки на платформе и высоченных каблуках, с которыми он достигал шести футов восьми дюймов [24] без волос.

Салли подверг меня беглому осмотру.

— Я думал, мы маскируемся.

— Я оделась лисичкой, — пояснила Лула.

— Ага, а я кошу под старушенцию, — добавила Бабуля.

— Мама не пустила бы меня никуда, если бы я замаскировалась под кого-нибудь, — призналась я.

Салли одернул платье:

— Я вырядился под Шебу.

— Подружка, — сказала ему Лула, — ты еще то дерьмо.

— Салли голубой, — пояснила я Бабуле.

— Вот здорово, — обрадовалась Бабуля. — Всегда хотела встретить гомика в женском платье. Очень уж хотелось спросить, что вы делаете со своими колокольчиками, когда надеваете девчачье платье.

— Приходится надевать специальные трусы, чтобы спрятать себя под ними.

Мы все уставились на выпуклость в районе развилки спереди на платье Салли.

— Ну, подайте на меня в суд, — признался Салли. — У меня от них сыпь.

Лула потянула носом:

— Что за запах? Мммммм, чую аромат выпечки.

Салли закатил глаза:

— Это все Сахарочек. Впал в гребаное безумие. За последние два часа извел фунтов десять муки.

Лула оттеснила Салли и прорвалась в кухню.

— Боже, — воскликнула она, — только посмотрите на это… пирожные, куда только не кинь глаз.

Сахарок стоял за стойкой, вымешивая тесто для хлеба. Когда мы вошли, он одарил нас смущенной улыбкой.

— Вы, наверно, думаете: «вот чудак, затеял всю эту выпечку».

— Милый, я думаю, что ты просто прелесть, — заявила Лула. — Если когда-нибудь захочешь сменить соседа, только звякни мне.

— Я люблю, как пахнет, когда что-нибудь печется в духовке, — пояснил Сахарок. — Так по-домашнему.

— Мы собираемся в Атлантик-Сити, — сказала я Сахарку. — Не хочешь составить нам компанию?

— Спасибо, но мне нужно еще поставить пирог в духовку, и тесто должно подойти, а потом нужно погладить….

— Проклятье, — выругалась Лула, — говоришь, как Золушка.

Сахарок ударил по тесту.

— Да и игрок из меня не ахти какой.

Мы взяли по пирожному с подноса на стойке, гуртом вышли из кухни и прошли через холл в лифт.

— Что за грустный парнишка, — произнесла Лула. — Не похоже, что ему радостно живется.

— Он больше веселится, когда в платье, — успокоил ее Салли. — Натяни на него юбку, и его не узнать.

— Тогда почему бы ему не носить платье всегда? — захотела узнать Лула.

— Даже не знаю, — пожал плечами Салли. — Думаю, это тоже никому не покажется нормальным.

Мы пересекли гладкий мраморный вестибюль и прошли по обсаженной цветами дорожке к стоянке.

— Вот здесь, — сказала я Салли. — Бело-голубой «бьюик».

Намазанные тушью ресницы Салли взлетели вверх.

— Этот «бьюик»? Дерьмо святое, неужели это твоя машина? У него же бойницы. Гребаные бойницы! Вон там, под капотом.

— V-образный восьмицилиндровый.

— Ого! V-образный восьмицилиндровый! Долбанные восемь цилиндров!

— Хорошо, что он еще не засовывает их себе в трусы, — произнесла Лула. — Он и так лопается от счастья.

«Бьюик» — это для мужиков. Женщины его ненавидят. Парни его любят. Я думаю, все дело в размере шин. А может, в выпуклой яйцеобразной форме… вроде, как «порше» на стероидах.

— Нам лучше поспешить, — обратилась я к Салли.

Он забрал у меня ключи и полез за руль.

— Прости, — напомнила я. — Но это моя машина. Я ее вожу.

— Тебе нужен кто-то покруче, чтобы вести такую машину, — заявил Салли.

Лула выпятила грудь и уперлась руками в бока:

— Ха! А ты думаешь, мы не крутые? Приглядись получше, слабачок.

Салли крепко вцепился в руль.