Книга Рыцарь в потускневших доспехах, страница 20 – Энн Мэйджер

— Я лишь играла с вами сегодня, — промолвила она, — чтобы посмотреть, как далеко вы зайдете в своей грязной игре.

— Вам следовало знать, что я дойду до конца.

— Негодяй!

— Мир уже установил данный факт, — согласился он. Но его руки снова сжались в кулаки.

— Играть на любви детей — чтобы затащить меня в постель?!

Она умолкла. Он взирал на нее в изумлении, раскрыв рот.

— И это — все? Вы хотите сказать, что действительно не знаете…

Ее лицо побелело от гнева. Он почувствовал слабость и облегчение одновременно: она еще не узнала его!

— Ты не права, дорогая, — мягко закончил он.

— Тогда что означает ваш поцелуй?

— Приди ко мне — любой ночью, и я дам тебе урок биологии. Очень простой: ты хочешь меня и я хочу тебя.

— Ты мошенник.

— Забавнее спать с мошенником, чем со святым.

— Этого никогда не будет.

— Будет — и скорее, чем ты думаешь.

— Нет!

Его губы скривились в горькую, всезнающую улыбку.

— Отстаньте от меня и моих детей! Его глаза метнули стрелы в ее глаза, но все же он промолчал. И лишь когда она отвернулась и спотыкаясь поспешила к дому, он поклялся ей низким, едва слышным голосом:

— Не получится, леди.

Даллас вбежала в ванную и заперлась там. Наполнила ванну горячей водой — чтобы дети не услышали ее рыданий и чтобы пар затуманил зеркало — тогда она не сможет увидеть свое лицо. Даллас рыдала от ненависти к себе.

Годами она мучилась, стараясь искупить свой грех, ходила в церковь каждое — нет, почти каждое — воскресенье, заточила себя в университетском городке, встречалась только с надежными мужчинами, но по-прежнему оставалась распутной женщиной с опасными саморазрушающими порывами. Почему она не в силах измениться?

С той минуты, когда Даллас по ошибке оказалась на яхте Чанса, она погибла, и знала это.

О, как потрясающе красив он был! Он сразу почувствовал ее голод по его сильному загоревшему телу, голод, усиленный чудовищно долгими годами самобичевания и безбрачия. Полуголый, обернутый лишь полотенцем, с обнаженной грудью и мускулистыми плечами, он был грозным и мужественным гигантом. Его каштановые волосы слишком длинны и неаккуратны. Его карие глаза под темными бровями, его прямой, почти орлиный нос, высокие скулы и жесткие линии челюстей — все в нем изумительно симметрично.

Чане прекрасен даже в этих нелепых интеллигентских очках, вовсе не подходящих ему. И он знает это. Вероятно, за всю свою жизнь он не прочел ни одной книги — не возникало надобности. Он такой земной и прямой! Даллас была лучшей студенткой на курсе.

Он все вернул — страдания и боль сердца. Чане вторгся в жизнь их всех. Зачем он приехал? Почему не уезжает? Охотник, подстерегающий ее. Ей нужно побеспокоиться о детях и ресторане, а вместо этого ее поглотили мысли о Чансе.

Спустя несколько часов она вползла в постель и тотчас уснула. Ей опять приснился тот же кошмар. Как всегда, она стояла в нереальном, белом больничном коридоре. Плакал ребенок, которого уносили прочь, а она бежала за ним. Но его плач все слабел и слабел. Потом наступило молчание, подобное смерти. Она проснулась. Ее сердце колотилось от ужаса.

Кондиционер обдал ее ледяным воздухом. Она долго смотрела на свои голые руки, мерцающие в лунном свете. Горькая память вновь возвратила страшный сон. Она устало взъерошила свои волосы. Потом встала, надела халат и осторожно перешагнула через спящих детей.

Почему она не может ничего забыть? Ведь они обещали ей, что она забудет. Даллас включила внизу свет, но привычный беспорядок в кухне напоминал тюрьму. Она снова выключила свет и шагнула в ночь.

Луна низко висела над водой, когда Даллас шла от ресторана к пляжу. Вода мерцала, как черное зеркало. Теплый ночной воздух был спертым и влажным. Ее ноги утопали в мягком сыром песке.

Она отбросила со лба волосы и взглянула за горизонт. Затем села на бревно, которое волной выбросило на берег, и скорчилась, прижав колени к груди.

И тут из темноты раздался ровный мужской голос, который придал ей силы.

— Итак, вас тоже подняли с постели привидения, — очень мягко проговорил Кристофер.

Она посмотрела на него и почувствовала, что он ее понимает.

— Я пришла сюда вовсе не затем, чтобы искать вас, если вы имеете в виду это.

— Нет, я не имел этого в виду.

— Не подходите ближе, — прошептала она. — Не прикасайтесь ко мне.

— Хорошо. — Он поднял руки, показывая, что безопасен для нее. — Не возражаете, если злой большой волк присядет? — Он детально продумал манеру изъясняться.

Даллас согласилась: выражение его лица было добрым. Она показала ему на дальний конец бревна:

— Нет, если вы сядете там.

— Вы очень добры. — Он опустился на бревно. Повисла напряженная пауза. — Плохие сны? Она содрогнулась:

— Ужасные.

— У меня тоже. — Он помедлил. — Хотите поговорить о них?

— Нет. — Ей опять показалось, что он ее понял.

Его низкий голос звучал сердечно:

— Кое-какие события в жизни трудно преодолеть.

— Невозможно, — уточнила она.

— Все, что мы можем, — постараться в следующий раз вести себя лучше.

— В следующий раз… — Она взглянула на него блестящими глазами. — Этого я совсем не хочу.

— Значит, вы не просто убегаете от прошлого, Даллас. Вы убегаете от жизни.

— Разве вам это неудобно — ведь вы преследуете свои цели?

— Черт! — У него вырвалось лишь это слово. Он в ярости вскочил. По непонятной причине она схватила его за руку.

— Пожалуйста, не уходите. Я была не права. Его темные глаза встретили ее взгляд.

— Пожалуйста, — попросила она. Он снова сел.

— Я.., я знаю, что стала бы просто еще одной женщиной для вас, — сказала она. — Со мной раньше случалось такое.

Его низкий голос звучал напряженно:

— Может быть, вы ошибаетесь в отношении меня.

А вдруг?.. В нее закрались сомнения. Она придвинулась к нему ближе, скользя по бревну. Ее пальцы легонько коснулись его руки. Постепенно его руки обхватили ее плечи, он нежно притянул ее к себе. Она уронила голову ему на плечо.

Они сидели так долго. Потом она сказала:

— Чане, я боюсь вас из-за своего прошлого. Он заглянул ей в глаза:

— Вы плачете? — Пауза. — Из-за меня? Она кивнула.

— Не надо. — Он пригладил рукой ее растрепавшиеся волосы. — Я не стою того. Если вы боитесь меня, я подожду.

— Вы не понимаете. Я не прошу этого: не хочу, чтобы вы зря тратили время, ожидая меня. Я давно сделала свой жизненный выбор.