Книга Осень в Калифорнии, страница 22. Автор книги Роксана Сент-Клер

— По барам?

И не только по барам, вспомнил Мэтт с грустью. Бордель «Леди-дракон» был образцом вульгарности.

— Да, по барам. Но там стояло пианино. И я начал подбирать песни.

— На слух?

— У меня хороший слух. Позже я нашел старые ноты. Наверное, остались еще с пятидесятых.

— Только не говори, что это был Синатра.

— Именно так, милая. Хочешь верь, хочешь нет, но я знал эти песни, потому что бабушка часто ставила Фрэнки во время моих визитов к ней.

— Гениально. Ты очень чувственный мужчина, да?

— Я люблю музыку. — Мэтт склонился к Пэйдж. — Это делает меня чувственным? И я доверяю своим ощущениям, если это то, что ты имеешь в виду. Так вот и научился музыке. Так вот и прошел через армию, а затем закончил, колледж и построил свой бизнес.

— И это помогло тебе пережить развод?

Мэтт отстранился. Не потому, что ее тон вдруг стал более резким, но оттого, что они ни разу не обсуждали эту тему.

— Полагаю, если бы в этом я доверился ощущениям, то никогда бы не женился.

— Что же произошло?

— Я совершил ошибку.

— Как так вышло?

— Брук, моя… — Проклятье! Мэтт ненавидел называть эту женщину своей женой. Он посмотрел в свой бокал. — Она была шопоголиком, моя бывшая жена. Мирового класса. Она увидела меня на обложке одного из журналов и решила, что я самое ценное приобретение этого сезона.

— Мне ты кажешься слишком умным, чтобы попасться на удочку охотницы за деньгами.

— О, нет, — Мэтт покачал головой, — Брук не нужны были деньги. У нее своих было достаточно, спасибо ее семье. Она просто искала… я не знаю. Соревнования. Лучшую добычу. — У него заныло сердце при воспоминании, как Брук использовала его.

— А чего ты ищешь?

Несмотря на выпитый эль, в горле пересохло. 'Мэтт хрипло рассмеялся.

— Притормози, милая. Ты уже выудила из меня больше личных подробностей, чем любая другая за годы. А теперь хочешь услышать еще и детали развода?

С минуту Пэйдж молча изучала его лицо.

— Да. Я хочу услышать подробности. Чего ты искал, когда женился?

Господи, неужели официант так и не подойдет к ним?

Мэтт пожал плечами.

— Того же, что и любой, кто решается пойти к алтарю в смокинге и обменяться клятвами в вечной любви и верности. — Пэйдж кивнула, глядя на Мэтта… с недоверием? Сарказмом? Скептицизмом? Что за черт! — К несчастью, — признался он, — я женился на женщине, которая не считала нужным исполнять эти обещания — любить и почитать, — и не отличалась моногамностью. Но тут и моя вина.

— Неправда! — с горячностью возразила Пэйдж. — Ты не виноват, что твоя жена была нечестна с тобой.

— Я тоже женился не от большой любви, — остановил ее пыл Мэтт. — Думал, этот брак даст мне статус, которого у меня не было по рождению.

— Брак моих родителей ничем не отличается от твоего, — вздохнула Пэйдж. — Мама вышла за отца ради статуса. Она ведь была его секретаршей. А он… он не знал значения слова «моногамность».

— Знаю. Уолкер терпеть этого не мог. Поэтому у меня нет сомнений в его верности Тамре. И именно поэтому я уверен, что… — Мэтт медленно выдохнул и накрыл ее руку своей ладонью, — ты станешь кому-то чудесной, любящей женой.

Кому-то? Да уж, вот мерзавец!

— Значит, с тех пор ты никогда не рассматривал вариант отношений с кем-то еще?

Как ей удалось заставить его поддерживать этот разговор?

— Зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «отношения». Я здоровый тридцатилетний мужчина с нормальным аппетитом.

— Я тоже здорова. — Она провокационно взглянула на Мэтта. — И у меня такой же… мм… аппетит.

К их столику подошел официант с их заказом.

— Как раз вовремя, — произнес Мэтт, надеясь, что его облегчение не слишком заметно. — У леди проснулся аппетит.

— Тебе придется проехать весь путь до Бухты Полумесяца сегодня? — поинтересовалась Пэйдж, как только они выехали на шоссе.

— Нет. Я снова остановился в том же отеле, где мы были на пикнике. — Мэтт взглянул на Пэйдж, желая спросить, поедет ли она с ним. Но это приведет к проигрышу во втором раунде боя разума и тела.

После того как принесли их обед, они больше не говорили на щекотливые темы и старались не ступать на опасную территорию.

Пэйдж слегка коснулась его бедра.

— Прокатимся? — предложила девушка.

— Конечно. — Мэтт свернул с оживленного шоссе.

— Это Сильверадо Трейл? — спросила Пэйдж. — Эта дорога ведет прямо к твоему отелю, я права?

Мы не поедем ко мне, мысленно поклялся Мэтт. Потому что, если Пэйдж окажется где-нибудь неподалеку от спальни, прощай, сила воли!

— Мы просто свернем к плотине. Чудесный вечер.

На звездном небе воцарилась луна. Сплошная романтика. В багажнике есть уютный плед и старые альбомы с музыкой, которые завтра нужно отвезти в звукозаписывающую компанию.

Они проехали мимо виноградников Шардоне, потом очутились на перекрестке двадцать девятой магистрали.

— А ты хорошо ориентируешься в Напе, — заметила Пэйдж.

— Мне здесь нравится. Думаю, уйду па пенсию и поселюсь здесь.

— Пенсию? Но тебе всего тридцать.

— Ну, значит, это произойдет нескоро.

— Разве не забавно — только ты и твой рояль?

Мэтт понял намек. Одинокая старость. Черт, а ведь это так и есть! Он и его рояль. А Пэйдж будет растить, детей, заниматься благотворительностью и… любить мужа.

— Вот поворот к плотине, — показала Пэйдж, но Мэтт уже проехал его. — Видимо, ты не так хорошо знаешь Напу.

Он просто задумался на минуту. Что он делает? Привез ее сюда, чтобы что? Пообещать несбыточное? Зачем?

— Плохая затея.

Пэйдж не ответила.

Мэтт резко развернул машину и снова повел ее в сторону главного шоссе, к поместью Эштон.

Пэйдж поняла одно: Мэтт Чемберлен не хочет ее. Вот только язык тела, взгляд — все кричит о другом. С тех пор как… как они познакомились.

Мэтт быстро доехал до ворот поместья и остановил машину. Открыл свою дверцу.

Боль, не имеющая ничего общего с желанием, пронзила Пэйдж.

— Мэтт, подожди. Что происходит?

В его глазах отражалось разочарование и печаль, но он не ответил.

— Мы ведь нормально общались, да? Мне совсем не хочется, чтобы этот вечер закончился па такой минорной ноте.

— Ты настоящий миротворец, а, Пэйдж? Ты хочешь, чтобы все было… милым.