Книга Прощай, детка, прощай, страница 87 – Деннис Лихэйн

Не уверен, впрочем, что сам Хоппер заплатил бы за гамбургер шесть тысяч долларов. Не то чтобы в «Синем вагоне-ресторане» драли именно столько, но что-то около того. Бывало, я покупал машины дешевле, чем платил там за чашку кофе.

Нил Раерсон заверил нас, что за все платит Министерство юстиции, поэтому мы не скупясь заказали себе по чашке кофе и бутылке кока-колы. Я бы себе и гамбургер заказал, но вовремя вспомнил, что бюджет министерства складывается среди прочего и из налогов, которые плачу я сам, после чего Раерсон перестал казаться мне таким уж щедрым.

— Давайте начнем с самого начала, — сказал я.

— Всенепременно, — сказала Энджи.

Раерсон налил себе в кофе сливки и передал их мне.

— А где тут самое начало?

— Начнем с исчезновения Аманды Маккриди, — сказал я.

Он покачал головой:

— Нет. Это только для вас начало, потому что тогда вы подключились к расследованию. — Он помешал кофе, вынул из него ложечку и указал ею на нас. — Три года назад борец с распространением наркотиков Реми Бруссард застает Сыра Оламона, Криса Маллена и Фараона Гутиерреса во время проверки качества товара на перерабатывающем заводе в Южном Бостоне.

— А я думала, вся переработка наркотического сырья происходит за границей, — сказала Энджи.

— «Переработка» — эвфемизм. Они там фасуют дрянной кокаин в упаковки для сухого молока. Бруссард со своим напарником Пулом и еще двое-трое ковбоев из «наркотиков» взяли Оламона, моего мальчика Гутиерреса и еще кучу других ребят. Но штука в том, что их не арестовали.

— Почему?

Раерсон достал из кармана новую сигару, но тут заметил объявление «Пожалуйста, не курите сигары и трубки. Спасибо», со стоном положил сигару на стол и стал теребить в руках ее целлофановую упаковку.

— А не арестовали их потому, что арестовывать было не за что. Все вещественные доказательства уничтожили. Сожгли.

— Сожгли кокаин, — сказал я.

Он кивнул.

— Фараон говорил, что они сами и сожгли. Годами ходили слухи, что в отделе, боровшемся с распространением наркотиков, существовало особое подразделение, имевшее мандат в случае крайней необходимости разбираться с наркодилерами по собственному усмотрению. Но не арестовывать: арест только сделал бы их героями в глазах городской молодежи, их показали бы по телевизору, и весьма сомнительно, чтобы многих из них признали в суде виновными. Нет, в задачу этого особого подразделения входило уничтожение того, что удавалось захватить при дилерах. И чтобы они наблюдали за процессом уничтожения. Не забывайте, дело было во время войны, объявленной наркотикам. И кое-кто из предприимчивых бостонских копов решил вести эту войну партизанскими методами. Эти ребята, о них до сих пор ходят слухи, были истинными неприкасаемыми. [56] Их нельзя было подкупить, нельзя договориться. Фанатики. Большую часть мелких дилеров они вывели из бизнеса, многих вновь пришедших отправили прямиком из города. Более крупные — типа Сыра Оламона, банды «Уинтер-Хилл», итальянцы и китайцы довольно скоро сами стали наводить эти рейды полиции в качестве платы за возможность продолжать бизнес. Со временем, поскольку торговля наркотиками пошла на убыль, а сами рейды оказались не более эффективны, чем какие-либо другие меры, это подразделение, по слухам, распустили.

— А Бруссарда и Пула перевели в отдел по борьбе с преступлениями против детей.

Он кивнул:

— Вместе с другими. Некоторых оставили бороться с наркоторговлей, кого-то перевели в «нравы», «правомочия», в общем, сами понимаете. Но Сыр Оламон ничего не забыл. И ничего не простил. Он поклялся, что наступит день, и он доберется до Бруссарда.

— Почему именно до Бруссарда, а не до кого-нибудь другого?

— Фараон говорил, что у Сыра были личные счеты с Бруссардом. И дело не в том, что тот спалил у него товар, но в том, что насмехался над Сыром, пока товар сжигали, унижал в присутствии подчиненных. Сыр принял это близко к сердцу.

Энджи закурила сигарету и протянула пачку Раерсону.

Он взглянул на свою сигару, потом на вывеску, запрещавшую ее курить, и сказал:

— Конечно. Почему бы и нет?

Сигарету он курил так, как курят сигары, не вдыхал глубоко, а только попыхивал, едва позволял дыму окутать язык и сразу выдыхал.

— Прошлой осенью, — продолжал он, — мне позвонил Фараон, и мы встретились. Он сказал, что Сыр раскопал что-то на Бруссарда, не новое, а что-то такое, что было несколько лет назад, и хочет устроить расплату. Что будто бы Маллен давал понять, что все, кто находился на складе в тот вечер, когда Бруссард со своими ребятами жгли кокаин, кто сидел рядом и подвергался унижениям, кому смеялись в лицо, что все они получат от расплаты большое удовольствие. Мне, правда, не совсем понятно, с чего это Маллен и Фараон так сдружились, что один другому давал что-то такое понять. Фараон мне пудрил мозг с этим своим «что было, то прошло», но меня ведь на такое не возьмешь. Я считаю, что единственное, на чем Фараон и Крис Маллен могли сойтись, — это жадность.

— Так, значит, в организации — дворцовый переворот, — сказал я.

Раерсон кивнул.

— Но, к несчастью для Фараона, Сыр что-то почуял.

— И что же Сыр имел на Бруссарда? — спросила Энджи.

— Фараон мне не говорил. Будто бы Маллен не хотел ему это рассказать. Что будто бы, если рассказать, то сюрприза уже не получится. Последний раз я говорил с Фараоном в день его смерти. Он сказал, что они с Малленом последние несколько дней водят полицейских всего города за нос и что в тот вечер они будто бы должны забрать двести штук, поставить на место одного копа, а потом вернуться по домам. Как только все это произойдет и Фараон поймет, что именно узнал Оламон о Бруссарде, он сдаст Бруссарда и Маллена мне. Получится, что я задержу самых важных преступников за всю свою карьеру и после этого навсегда оставлю Фараона в покое. По крайней мере, он на это надеялся. — Раерсон затушил сигарету. — Остальное вы знаете.

Энджи посмотрела на него, смущенно нахмурившись.

— Ничего мы не знаем. Черт. Агент Раерсон, у вас есть какие-нибудь предположения о том, как со всем этим связано исчезновение Аманды Маккриди?

Он пожал плечами.

— Может, Бруссард сам ее похитил.

— Зачем? — спросил я. — Просто в один прекрасный день проснулся и решил, что хочет похитить ребенка?

— Слыхал я и более странные вещи. — Раерсон облокотился о стол. — Слушайте, у Сыра на него что-то было. И что именно? Все сходится на исчезновении этой девочки. Давайте рассмотрим ситуацию. Бруссард похищает ее, может быть, чтобы вынудить мать стучать на Оламона, и получает двести кусков, которые она, как говорил мне Фараон, слупила с Сыра.