Онлайн книга «Смерть - дело одинокое»
— Крамли, — сказал я, — его конура битком набита уликами и доказательствами. — Проверим. — А какого черта вы так долго не приезжали? — возмутился я. — Этот вонючий водитель оказался слепым похуже меня. — Нащупывая ногами дорогу, Генри подошел к краю канала и сел рядом со мной. Крамли сел по другую сторону, и мы сидели, болтая ногами, чуть не взбаламучивая ими темную воду. — Он даже полицейский участок найти не мог. Куда он делся? Я бы его тоже вздул. Я фыркнул. Из носа хлынула вода. Крамли вплотную придвинулся ко мне: — Где болит? «Там, где никому не видно», — подумал я. Как-нибудь ночью лет через десять это все всплывет. Надеюсь, Пег не рассердится на меня, если я подниму крик среди ночи, — ей будет случай проявить материнскую заботу. «Через минутку, — думал я, — надо позвонить Пег. Пег, — скажу я, — выходи за меня замуж. Приезжай в Венецию сегодня же. Приезжай домой. Будем вместе голодать, но жизнь будет прекрасна, клянусь Богом! Выходи наконец за меня, Пег, и спаси меня, чтобы я не попал в одинокие и заброшенные. Спаси меня, Пег!» И она скажет мне по телефону да и приедет. — Не болит нигде, — ответил я Крамли. — Ну слава Богу, а то кто же станет читать мою дурацкую книгу, если вас не будет? Я расхохотался. — Простите. — От смущения за свою непосредственность Крамли уткнулся подбородком в грудь. — Черт! — Я схватил его руку и положил ее себе на шею, чтобы он меня помассировал. — Я люблю вас, Крамли. Я люблю тебя, Генри. — Во дает! — нежно сказал Крамли. — Бог с тобой, милый, — проговорил слепой. Подъехала еще одна машина. Дождь затихал. Генри потянул носом: — Этот лимузин мне знаком. — Святый Боже! — высунулась из окна машины Констанция Реттиген. — Ну и компания! Лучший в мире знаток марсиан! Величайший слепой на свете! И незаконный сын Шерлока Холмса! Кое-как мы отозвались на ее шутку, но ответить в том же духе сил не хватило. Констанция вышла из машины и остановилась за моей спиной, глядя в канал. — Все кончено? Это он там? Мы дружно кивнули, словно зрители в ночном театре. Мы не могли отвести глаз от темной воды, от львиной клетки и от призрака, который, маня, вздымался и падал за прутьями решетки. — Боже! Ты же весь мокрый, хоть выжимай. Так и заболеть недолго. Надо раздеть парня, вытереть насухо и согреть. Не возражаете, если я заберу его к себе? Крамли кивнул. Я положил руку ему на плечо и крепко его сжал. — Сейчас шампанское, а потом пиво? — предположил я. — Жду вас, — сказал Крамли, — жду в моих джунглях. — Генри! — позвала Констанция. — Поедешь с нами? — А то как же? — отозвался Генри. А машины все подъезжали, и полицейские готовились прыгать в воду, вытаскивать то, что лежало в львиной клетке, а Крамли направился к лачуге Чужака; с меня же, дрожащего от холода, Констанция и Генри содрали мокрый пиджак, помогли забраться в машину, и мы поехали по самой середине ночного берега, среди огромных, тяжело вздыхающих буровых вышек, оставляя позади мой несуразный маленький дом, где я трудился. Позади остался и домишко с покатой крышей, где ждали Шпенглер и Чингисхан, Гитлер и Ницше, а также несколько дюжин старых оберток от шоколада, осталась позади и запертая касса на трамвайной остановке, где завтра снова соберутся старики ждать последних в этом столетии трамваев. Пока мы ехали, мне показалось, что мимо прошмыгнул на велосипеде я сам — двенадцатилетний мальчуган, развозящий спозаранку в темноте газеты. А дальше нам навстречу попался я, уже повзрослевший, девятнадцатилетний, — я шел, натыкаясь на столбы, пьяный от любви, а на щеке у меня краснела губная помада. Как раз когда мы собирались свернуть к аравийской крепости Констанции, мимо нас с шумом пронесся другой лимузин. Он промчался по дороге как молния. Уж не я ли, такой, каким буду через несколько лет, сидел там? А рядом Пег в вечернем платье, мы возвращались с танцев. Но лимузин скрылся из виду. Будущему придется подождать. Когда мы въезжали в засыпанный песком задний двор мавританской крепости, я испытывал простое и самое большое на свете счастье — я был жив. Лимузин остановился, мы с Констанцией вышли и ждали Генри, а он величественно махнул нам рукой и произнес: — Отойдите, а то ноги отдавлю! Мы посторонились. — Дайте слепому показать вам дорогу! Он пошел вперед. Мы радостно последовали за ним. |