Книга Дай мне руку, тьма, страница 51 – Деннис Лихэйн

Наступила долгая пауза, она искала нужные слова.

— Как распять вас? — спросил я.

Она резко выдохнула.

— Вот именно. — Она тяжело вздохнула.

* * *

— Кроме цвета волос и бородки, — сказал Эрдхем, разглядывая фотографию Эвандро в цвете и с максимальной резкостью на экране монитора, — он определенно изменил линию своих волос.

— Каким образом?

Он взял последний снимок Эвандро, сделанный в тюрьме.

— Видите шрам от пореза в верхней части лба?

— Черт, — сказал Болтон.

— Теперь его не видно, — сказал Эрдхем и постучал по экрану.

Я посмотрел на снимок, сделанный Энджи, когда Эвандро выходил из бара «Сансет Грилл». Действительно, линия волос у него была по крайней мере на полдюйма ниже, чем при выходе из тюрьмы.

— Не думаю, что это часть маскировки, — сказал Эрдхем. — Слишком ничтожная деталь. Большинство людей никогда бы не заметило разницу.

— Он тщеславен, — сказал я.

— Точно.

— Что еще? — спросил Болтон.

— Смотрите сами.

Я посмотрел на обе фотографии. Сначала было довольно трудно преодолеть контраст между седым человеком и шатеном, но постепенно…

— Глаза, — сказал Болтон.

Эрдхем кивнул.

— Карие от природы, но зеленые на фото, сделанном напарницей мистера Кензи.

Филдс включил свой телефон.

— Агент Болтон.

— Да? — Он отвернулся от нас.

— Скулы, — сказал я, заметив собственное отражение на экране поверх портрета Эвандро.

— А вы молодец, — сказал Эрдхем.

— Ни дома, ни на работе его нет, — сказал Филдс. — В квартире он не появлялся уже две недели, а босс утверждает, что два дня тому назад он сказался больным, и с тех пор его не видели.

— Хочу, чтобы в оба места послали агентов.

— Они уже выехали, сэр.

— Так что там со скулами? — спросил Болтон.

— Имплантация, — сказал Эрдхем. — Это мое предположение. Видите? — Он трижды нажал на какую-то кнопку, и фото Эвандро стало увеличиваться до тех пор, пока мы не смогли рассмотреть в отдельности его спокойные зеленые глаза, верхнюю половину носа и, наконец, скулы. Эрдхем ткнул ручкой в левую скулу. — Ткань в этом месте гораздо мягче, чем на том фото. Черт, да там вообще нет мяса. Но вот здесь… И взгляните, в этом месте кожа почти потрескалась, даже немного покраснела. Это потому, что она не привыкла быть натянутой, словно кожа на волдыре, который собирается лопнуть.

— Вы — гений, — сказал Болтон.

— Безусловно, — сказал Эрдхем, и его глаза вспыхнули за стеклами очков, как у ребенка, увидевшего свечи в день рождения. — Но он очень осторожен. Он не идет на явные изменения, чтобы не вспугнуть инспектора, под чьим наблюдением находится, или квартирного хозяина. Правда, это не относится к волосам, — поспешно сказал он, — но тут уж каждый поймет. Зато он увлекается малозаметными, но искусными изменениями. Можно сколько угодно пропускать его нынешние снимки через компьютер, но если вы не будете в точности знать, что ищете, то не найдете различия с его тюремными фотографиями.

На повороте на шоссе-93 в Брейнтри машину немного встряхнуло, отчего мы с Болтоном на миг уперлись ладонями в крышу.

— Если он продумал все наперед, — сказал я, — значит, он уже тогда знал, что мы будем искать его или кого-то, похожего на него. — Я указал на экран компьютера.

— Несомненно, — согласился Эрдхем.

— Тогда, — сказал Болтон, — он допускает, что может быть пойман.

— Похоже, это он, — сказал Эрдхем. — Зачем, спрашивается, ему понадобилось копировать убийства Хардимена?

— Он знает, что будет пойман, — сказал я, — и ему все равно.

— Возможно, все гораздо хуже, — сказал Эрдхем. — Возможно, он даже хочет, чтобы его поймали, и это означает, что все эти смерти — своего рода послание, и он будет убивать до тех пор, пока мы не выясним, что к чему.

— Пока вы беседовали по телефону с инспектором Аруйо, сержант Амронклин рассказал мне кое-что интересное.

С 93-го машина свернула у «Хеймаркета», и вновь, чтобы удержать равновесие, нам с Болтоном пришлось упереться в крышу.

— А конкретно?

— Он встретился с соседкой Кары Райдер по комнате в Нью-Йорке. Мисс Райдер три месяца назад познакомилась с молодым актером на курсах по сценическому мастерству. Он сказал, что живет на Лонг-Айленде, а в Манхэттен приезжает раз в неделю на семинар. — Он посмотрел на меня. — Догадались?

— У парня была козлиная бородка.

Он кивнул.

— И представился он Иваном Хардименом. Как вам это? Соседка мисс Райдер также сказала, цитирую: «Он был самым чувственным мужчиной, который когда-либо жил на этой земле».

— Чувственный, — сказал я.

Он поморщился.

— Сами понимаете, она же занимается драмой.

— Что еще она сказала?

— Она передала слова Кары о том, что этот парень был самым лучшим любовником из всех, кого она знала. «Просто рай на земле», — так она описывала их отношения.

— И конец она получила «райский».

* * *

— Мне нужен краткий психологический портрет, и немедленно, — сказал Болтон, когда мы поднимались с ним в лифте. — Мне надо знать об Аруйо все, с момента его рождения до сего дня.

— Будет сделано, — сказал Филдс.

Он вытер лицо рукавом.

— Мне нужен тот же список, который мы делали по Хардимену, сличение данных всех, кто вступал в контакт с Аруйо, когда он был в тюрьме, и отправьте агента по каждому адресу к завтрашнему утру.

— Будет сделано, — Филдс нацарапал что-то впопыхах в свой блокнот.

— И если живы еще его родители, посадите в их дом полицейских, — сказал Болтон, снимая плащ и тяжело дыша. — Черт, да в любом случае. И еще разослать агентов в дома всех любовниц и любовников, которые у него были, и вообще всех друзей, какие были, а также всяких там девочек и мальчиков, которые отвергли его притязания.

— Для этого нужно много сотрудников, — сказал Эрдхем.

Болтон пожал плечами.

— По сравнению со средневековой рукописью современный печатный станок стоит намного дороже, но зато и результат куда весомее. Я хочу новые описания всех сцен преступления, свежие отчеты каждого бостонского салаги, которые прикасались к ним до нашего прибытия. Мне нужны главные действующие лица из списка Кензи — он стал считать по пальцам — Херлихи, Рауз, Константине, Пайн, Тимпсон, Дайандра Уоррен, Глинн, Голт — новые допросы и подробная, нет, исчерпывающая проверка их прошлого на предмет возможных связей с Аруйо. — Он полез в свой внутренний карман за ингалятором как раз в тот момент, когда лифт остановился. — Все понятно? Да? Тогда приступайте.