Книга Красная жатва, страница 17 – Дэшил Хэммет

— Точно.

Он возбужденно схватил меня за руку и зашептал:

— Ей-Богу?

— Ей-Богу.

— Его настоящая кличка Эл Кеннеди. Два года назад в Филадельфии ребята из банды Ножичка Хаггерти обчистили банк «Кистоун» и замочили двух сторожей. Эл был с ними. Он не убивал, но разгон держал вместе со всеми. Эл тогда вообще ошивался в Филадельфии. Их всех замели, а он смылся. Вот почему он залег здесь в кустах. Вот почему не позволяет печатать свою карточку в газетах и афишах. Перебивается по мелочам, хотя сам из высшей лиги. Поняли? Этот Айк Буш на самом деле Эл Кеннеди, которого фараоны в Филли ищут за кистоунский разбой. Поняли? Он с ними вместе…

— Понял, понял, — остановил я эту карусель. — Теперь надо до него добраться. Как это сделать?

— Он ночует в гостинице Максуэлла на Юнион-стрит. Наверное и сейчас там, отдыхает перед рубкой.

— Чего ему отдыхать? Он же не знает, что ему придется драться. Хорошо, попробуем туда зайти.

— То есть как попробуем? С чего вы взяли, что я туда пойду? Вы же обещали, побожились даже, что я буду в стороне.

— Угу, — сказал я, — теперь вспомнил. Какой он на вид?

— Волосы черные, сам худощавый, одно ухо расплющено, брови срослись. Вряд ли вы его с ходу узнаете.

— Попробую справиться. Где вас потом искать?

— В бильярдной Марри. Так не продавайте меня. Вы обещали.

Гостиница Максуэлла была неотличима от десятка ей подобных на Юнион-стрит — узкий парадный вход, зажатый между витринами лавчонок, и обшарпанная лестница, ведущая в регистратуру на втором этаже. У Максуэлла регистратура была прямо в коридоре. Доска для ключей висела за деревянной стойкой, которую давно пора было покрасить. На стойке рядом с медным колокольчиком лежала грязная книга для записи постояльцев. Вокруг не было ни души.

Мне пришлось проглядеть восемь страниц, пока я нашел запись «Айк Буш, Солт-Лейк-Сити, — № 214». Ключа от комнаты на доске не было. Я одолел еще несколько ступеней и постучал в дверь с указанным номером. Ничего не произошло. Я сделал еще две-три попытки и зашагал обратно.

Кто-то поднимался по лестнице. Я остановился на площадке и попытался рассмотреть того, кто шел мне навстречу. Света для этого как раз хватало.

Это был худой мускулистый парень в армейской рубашке, синем костюме и серой кепке. Его черные брови срослись в прямую линию.

Я сказал:

— Привет.

Он кивнул, не останавливаясь и не отвечая.

— Выиграешь сегодня? — спросил я.

— Надеюсь, — коротко бросил он, проходя мимо.

Я дал ему сделать четыре шага к двери и сказал:

— И я надеюсь. Не хотелось бы отправлять тебя обратно в Филадельфию, Эл.

Он сделал еще один шаг, очень медленно обернулся, оперся плечом о стену и хмыкнул:

— Чего?

— Жаль, если тебя сковырнет в шестом или каком там раунде такой слизняк, как Малыш Купер, — сказал я. — Не делай этого, Эл. Ты же не хочешь обратно в Филли.

Парень вдавил подбородок в шею и пошел на меня. На расстоянии вытянутой руки он остановился и слегка развернулся левым боком. Руки у него свободно висели. Я держал свои в карманах пальто.

Он повторил:

— Чего?

Я сказал:

— Постарайся запомнить — если Айк Буш сегодня проиграет, завтра Эл Кеннеди поедет на восток.

Он приподнял левое плечо. Я немного подвигал в кармане револьвером, как раз столько, сколько надо. Он проворчал:

— С чего ты взял, что я проиграю?

— Болтают разное. Я и решил, что ты с этого ничего не будешь иметь, разве что бесплатную поездку в Филли.

— Тебе бы челюсть своротить, жулик толстый.

— Это лучше прямо сейчас, — посоветовал я. — Ведь если ты выиграешь, то больше меня не увидишь. А если проиграешь — увидишь, только на тебе будут наручники.

Я нашел Максуэйна в бильярдной Марри на Бродвее.

— Были у него? — спросил он.

— Угу. Все в порядке. Конечно, если он не смоется из города, или не проболтается своим покровителям, или не пропустит мои слова мимо ушей, или…

Максуэйн занервничал.

— Вы лучше поберегитесь, — предупредил он. — Черт их знает, может, они попробуют вас убрать. Он… Мне тут надо повидать кой-кого… — И Максуйэн помчался прочь, только пятки засверкали.

Боксом в Отравилле любуются на краю города, посреди заброшенного Луна-парка, в большом деревянном здании — бывшем казино. Когда я прибыл туда в восемь тридцать, большинство зрителей было уже на местах. Они плотно забили тесные ряды складных стульев в партере и еще плотнее — скамейки на двух узких балкончиках.

Дым. Вонь. Жара. Шум.

У меня было место в третьем ряду, возле ринга. Пробираясь туда, я обнаружил неподалеку, возле прохода, Дэна Ролфа, а рядом с ним Дину Бранд. Она наконец постриглась и завилась и, облаченная в пышную серую меховую шубу, выглядела на миллион долларов.

— Поставили на Купера? — спросила она, когда мы обменялись приветствиями.

— Нет. А вы много в него вложили?

— Не так много, как хотелось бы. Мы все придерживали, думали, что нам предложат ставку повыше, но черта с два.

— Кажется, весь город знает, что Буш сковырнется, — сказал я. — Пять минут назад я видел, как на Купера ставили сотню при ставке четыре против одного. — Я перегнулся через Ролфа, приблизил губы к тому месту, где в сером меховом воротнике пряталось ухо Дины, и прошептал:

— Проигрыш Буша отменяется. Поставьте наоборот, пока есть время.

Ее большие воспаленные глаза расширились и потемнели от тревоги, алчности, любопытства, подозрительности.

— Это точно? — хрипло спросила она.

— Ага.

Она прикусила жирно намазанные губы, нахмурилась, потом сказала:

— Откуда вам это известно?

Я промолчал. Она прикусила губу посильнее.

— Макс в курсе?

— Я его не видел. Он здесь?

— Наверное, — ответила она рассеянно, с отсутствующим выражением лица. Губы у нее шевелились, словно она что-то про себя подсчитывала.

Я сказал:

— Не хотите — не верьте, но это точно.

Она подалась вперед, впилась в меня взглядом, открыла сумку и извлекла оттуда пачку денег толщиной с кофейную банку. Часть пачки сунула Ролфу.

— На, Дэн, поставь на Буша. У нас еще час в запасе.

Ролф взял деньги и ушел выполнять поручение. Я сел на его место. Она положила руку мне на плечо и сказала:

— Если из-за вас я потеряю столько монет, начинайте молиться.