Книга Чаща, страница 93 – Харлан Кобен

— Отец узнал, что она собирается сбежать.

— Да.

— Как?

— Ему сказал я.

Сош встретился со мной взглядом. Я промолчал.

— Я узнал, что твоя мать сняла сто тысяч долларов с их общего счета. В КГБ все следили друг за другом. Я сообщил об этом твоему отцу.

— И он спросил ее, что это значит.

— Да.

— И моя мать… — У меня перехватило дыхание. Я откашлялся, моргнул, попытался снова: — Мать не собиралась оставлять меня. Она хотела взять меня с собой.

Сош выдержал мой взгляд, потом кивнул.

Правда могла хоть в малой мере утешить меня. Не утешила.

— Ты знал, что отец ее убил, Сош?

— Да.

— И это все? — Он не ответил. — И ты ничего не сделал?

— Мы еще работали на государство. Если бы власти узнали, что он убийца, опасность нависла бы над всеми нами.

— Стало бы известно, какая у тебя настоящая работа.

— Не только у меня. Твой отец знал многих из нас.

— И ему все сошло с рук.

— Так мы тогда работали. Шли на многое ради высокой цели. По словам твоего отца, мать пригрозила выдать нас всех.

— Ты в это поверил?

— Разве важно, поверил я или нет? Твой отец не собирался убивать ее. Он впал в состояние аффекта. Представь себе, Наташа собирается уйти от него и спрятаться. Собирается забрать детей и исчезнуть навсегда.

Я вспомнил последние слова отца, на смертном одре…

«Мы все равно должны ее найти».

Он говорил про тело Камиллы? Или про саму Камиллу?

— Отец узнал, что моя сестра жива.

— Все не так просто.

— Что значит «не так просто»? Выяснил он это или нет? Мать сказала ему?

— Наташа? — Сош фыркнул. — Никогда. Ты говоришь о храбрости, о способности противостоять трудностям. Она ничего бы ему не сказала, что бы он с ней ни делал.

— Даже если бы задушил?

Сош промолчал.

— Так как он узнал?

— Убив твою мать, отец просмотрел ее бумаги, телефонные счета. Сложил два и два… так что подозрения у него возникли.

— Он знал?

— Я же сказал, все не так просто.

— Не понимаю тебя, Сош. Он искал Камиллу?

Сош закрыл глаза. Посидел так немного, потом поднялся из-за стола.

— Ты спрашивал меня насчет блокады Ленинграда. Знаешь, чему она меня научила? Мертвые — ничто. Они ушли. Ты хоронишь их и двигаешься дальше.

— Буду об этом помнить, Сош.

— Ты вот все роешь. Не оставляешь мертвых в покое. И чего добился? Убили еще двоих. Ты узнал, что любимый отец убил твою мать. Стоило ради этого стараться, Павел? Стоило тревожить призраки?

— Все зависит…

— От чего?

— От того, что случилось с моей сестрой.

Я ждал. Мне вспомнились самые последние слова отца: «Ты знал?»

Тогда я думал, что он обвинял меня, что прочел вину на моем лице. Но он спрашивал о другом: знал ли я о том, что в действительности случилось с моей Камиллой; знал ли, что он собственными руками убил мою мать и похоронил в лесу.

— Что случилось с моей сестрой, Сош?

— Вот это я и имел в виду, говоря, что не все так просто.

Я молчал.

— Ты должен понимать. Уверенности у твоего отца не было. Он нашел какие-то улики, это так, но точно он знал одно: твоя мать собиралась убежать с деньгами и взять с собой тебя.

— И что?

— Он обратился ко мне за помощью. Попросил разобраться с собранными уликами. Попросил найти твою сестру.

Я смотрел на него.

— Ты это сделал?

Он обошел стол, шагнул ко мне.

— Я все проанализировал, а потом сообщил твоему отцу, что он принял желаемое за действительное.

— В каком смысле?

— Я сказал, что твоя сестра умерла в ту ночь в лесу.

Я уже ничего не понимал.

— А она умерла?

— Нет, Павел. Она не умерла в ту ночь.

Мое сердце чуть не разорвало грудь.

— Ты ему солгал. Ты не хотел, чтобы он ее нашел.

Он молчал.

— А теперь? Где она теперь?

— Твоя сестра знала, что сделал отец. Разумеется, она никому ничего не могла сказать. Не было у нее никаких доказательств его вины. Да и власти заинтересовались бы причиной ее исчезновения. Разумеется, она боялась отца. Как она могла вернуться к человеку, который убил ее мать?

Я подумал о семье Перес, об обвинениях в обмане и прочем. В том же могли обвинить и нашу семью. У Камиллы хватало причин не возвращаться.

Но надежда затеплилась.

— Так ты ее нашел?

— Да.

— И?..

— Дал ей денег.

— А еще помог ей спрятаться от него.

Он не прокомментировал мое замечание. Да и зачем?

— Где она теперь?

— Все контакты оборвались давным-давно. Ты должен понять: Камилла не хотела причинять тебе боль. Она думала о том, чтобы забрать тебя с собой. Но поначалу такой возможности просто не было. И она знала, как ты любил отца. Позднее ты стал публичной личностью и ее появление могло сильно тебе навредить. Видишь ли, если бы она вернулась, все детали вашей семейной трагедии стали бы достоянием общественности. И твоя карьера закончилась бы.

— Ты прав.

— Да. Мы это знаем.

«Мы», — сказал он. «Мы».

— Так где Камилла?

— Она здесь, Павел.

Из комнаты словно выкачали весь воздух. Я не мог вздохнуть. Покачал головой.

— Мне потребовалось время, чтобы найти ее после стольких лет, — продолжил Сош. — Но я нашел. Мы поговорили. Она не знала, что ваш отец умер. Я ей сказал. И вот это, само собой, все изменило.

— Подожди. Ты… — Я замолчал. — Ты говорил с Камиллой? — Я не узнавал собственный голос.

— Да, Павел.

— Не понимаю…

— Когда ты вошел, я говорил с ней по телефону.

Внутри у меня похолодело.

— Она остановилась в отеле в двух кварталах отсюда. Я попросил ее прийти. — Сош посмотрел на двери лифта. — А вот и она. Уже поднимается.

Я медленно повернулся, наблюдал, как на индикаторной строке загораются числа. Услышал звонок, возвещающий о прибытии кабины. Шагнул к дверям. Я не верил Сошу. Думал, что он разыгрывает меня, пусть это и жестоко. Но надежда толкала меня вперед.