Онлайн книга «Не говори никому»
|
Карлсон помолчал немного, чтобы придать своим словам больший вес, а потом сказал: – Из пистолета, который вы унаследовали от вашего отца, когда-то убили Брэндона Скоупа. Открылась дверь одной из квартир, оттуда вышла женщина с сыном-подростком. Мальчишка хныкал, опустив плечи, вся его фигура выражала упрямство и стремление добиться своего. Его мать поджала губы и высоко подняла голову, будто не желая ничего слушать. Карлсон пробормотал что-то в рацию. Пропуская семейство к лифту, мы сделали шаг назад, наши глаза встретились, и между нами проскочила искра молчаливого взаимопонимания. – Агент Карлсон, вы верите в то, что я – убийца? – Честно? – спросил Карлсон. – Сильно сомневаюсь. Любопытный ответ. – Вы, конечно, знаете, что я не обязан отвечать на ваши вопросы. Я даже имею право позвонить Эстер Кримштейн и похоронить все, что вы пытаетесь сейчас сделать. Он нахмурился, но спорить со мной не стал. – И что дальше? – Дайте мне два часа. – На что? – Два часа, – повторил я. Карлсон задумался. – При одном условии, – через пару секунд ответил он. – Каком? – Вы скажете мне, кто такая Лиза Шерман. Вопрос меня озадачил. – Никогда не слышал этого имени. – Вчера вечером вы вместе с ней должны были лететь в Лондон. Элизабет. – Я понятия не имею, о чем вы говорите, – отрезал я. Звякнул сигнал прибытия лифта, двери разъехались. Мамаша с поджатыми губами и ее надутый упрямец сын вошли в кабину и оглянулись на нас. Я махнул, чтобы они придержали дверь. – Два часа, – снова сказал я. Карлсон нехотя кивнул. Я заскочил в лифт. 40
– Вы опоздали! – с деланным французским акцентом закричал на Шону щуплый человечек-фотограф. – И выглядите как – comment dit-on? [24] – как из помойки! – Умолкни, Фредерик, – бросила в ответ Шона, не заботясь о том, как на самом деле зовут фотографа. – Откуда ты, кстати, из Бруклина? Тот воздел руки к потолку: – Я не могу работать в таких условиях! К ним уже спешила Арета Фельдман, агент Шоны. – Не волнуйтесь так. Франк, наш гример быстренько приведет ее в порядок. Шона всегда выглядит будто чучело, когда приходит на съемку. Сейчас все будет нормально. – Понизив голос, она прошипела Шоне в ухо: – Что с тобой стряслось? – Пусть он заткнется. – Со мной-то не изображай примадонну. – У меня была тяжелая ночь, ясно? – Нет, не ясно. Иди гримируйся. Увидев, в каком состоянии лицо Шоны, гример застонал от ужаса. – Что за мешки у тебя под глазами? – воскликнул он. – У нас съемка или что? – Съемка, – мрачно отозвалась Шона. – Да, кстати, – вспомнила Арета, – это тебе. Она протянула Шоне письмо. Шона покосилась на конверт. – Что это? – Понятия не имею. Курьер принес десять минут назад. Сказал – срочно. Шона взяла письмо и перевернула конверт. На обратной стороне знакомым почерком было написано всего одно слово – «Шоне». В животе заныло. Уставившись на надпись, Шона попросила: – Подождите секунду. – Уже и так время поджимает… – Одну секунду. Гример и агент отступили на шаг. Шона вскрыла конверт. Оттуда выпал листок бумаги, на котором тем же почерком было написано: «Зайди в женский туалет». Шона встала со стула, стараясь дышать как можно ровнее. – Что случилось? – спросила Арета. – Мне надо отлить, – ответила Шона, сама удивившись тому, как спокойно звучит ее голос. – Где здесь туалет? – Вниз по коридору налево. – Скоро вернусь. Спустя две минуты Шона толкнула дверь душевой. Она была заперта. Шона постучала, прошептав: – Это я. И подождала. Через несколько секунд она услышала скрежет отпираемой задвижки. Затем – тишина. Шона глубоко вздохнула и вновь надавила на дверь, та подалась. Она вошла и застыла. Перед ней, у ближайшей душевой кабинки, стояло привидение. Шона с трудом подавила крик. Ее не обманули ни темноволосый парик, ни очки в проволочной оправе, ни постройневшая фигура. – Элизабет… – Запри дверь, Шона. Без единой мысли в голове Шона повиновалась. Повернувшись, она сделала шаг к старой подруге. Элизабет отпрянула. – У нас нет времени. Наверное, первый раз в жизни Шона потеряла дар речи. – Ты должна убедить Бека, что я погибла, – сказала Элизабет. – Поздновато. Взгляд Элизабет обежал помещение, будто отыскивая пути к отступлению. – Я зря вернулась. Глупая, дурацкая ошибка. Я не могу остаться. Ты должна сказать ему… – Мы видели результаты вскрытия, Элизабет, – перебила Шона. – И уже не загоним джинна обратно в бутылку. Элизабет закрыла глаза. – Что, черт возьми, случилось? – спросила Шона. – Нельзя мне было приезжать. – Это я уже слышала. Элизабет закусила нижнюю губу. – Мне необходимо снова уехать. – Ты не имеешь права. – Что?! – Ты не имеешь права исчезнуть еще раз. – Если я останусь, Бек погибнет. – Он уже погиб, – сказала Шона. – Ты ничего не знаешь. – И знать не хочу. Если ты снова бросишь Бека, он не выживет. Я восемь лет ждала, что он примирится наконец с твоей смертью. Обычно так случается, ты знаешь. Раны заживают, жизнь продолжается. Только не для Бека. Шона снова сделала шаг к Элизабет. – Я не дам тебе еще раз сбежать. Две пары глаз наполнились слезами. – Неважно, почему ты пропала тогда, – сказала Шона, подвигаясь еще ближе. – Важно, что сейчас ты вернулась. – Я не могу остаться, – слабым голосом повторила Элизабет. – Ты должна. – Даже если это убьет Бека? – Да, – твердо, не колеблясь, ответила Шона. – Даже если так. И ты знаешь, что я права. Поэтому ты здесь. Знаешь, что не можешь бросить его снова. И знаешь, что я тебе этого не позволю. |