Онлайн книга «Вне игры»
|
– Боюсь, я не единственный, кого интересуют эти вопросы, – заметил он. – Ты о чем? – К тебе могут обратиться люди из убойного отдела. Зрачки Фелдера расширились. – Что? – Есть один детектив, которому осталось вот столько, – Майрон почти свел вместе большой и указательный пальцы, – чтобы объявить Грега в национальный розыск. – Детектив по расследованию убийств? – Да. – Но кого убили? Майрон покачал головой: – Сначала пленка. Фелдер не любил, когда его брали на испуг. Он скрестил руки на груди, постучал ногой по полу и посмотрел в потолок. Мартин тянул время, взвешивая все плюсы и минусы, все «за» и «против». Майрон решил, что еще немного – и он начнет чертить графики. – Ты никогда не работал адвокатом, Майрон? Болитар покачал головой: – Я поступил в адвокатуру. Не более того. – Тебе повезло. – Фелдер вздохнул и устало махнул рукой. – Знаешь, почему люди придумывают все эти анекдоты про жуликов-адвокатов? Потому что они действительно жулики. Это не их вина. Дело в системе. Система требует мошенничества, лжи и прочих гадостей. Допустим, ты играешь в детской сборной. И вот детишкам сообщают, что никаких арбитров нет – они должны судить себя сами. Как ты считаешь, создаст ли это благоприятную среду для неэтичного поведения? По-моему, создаст. А теперь представь, что нашим крошкам говорят: вы должны победить любой ценой. Ваша единственная цель – выиграть, ради этого вы можете забыть про такие мелочи, как честная игра и спортивное товарищество. Именно так выглядит наша юридическая система, Майрон. Мы обманываем людей, прикрываясь идеалами добра и справедливости. – Неудачное сравнение. – Почему? – Ты сказал про отсутствие арбитров. Но адвокаты имеют дело с судьями. – Не обязательно. Большая часть дел улаживается еще до суда. Ты сам это знаешь. Во всяком случае, моя главная мысль верна. Система заставляет адвокатов жульничать и лгать ради интересов своих клиентов. Это цель, оправдывающая любые средства. Так работает наше правосудие. – Потрясающая речь, – одобрил Майрон. – Но какое это имеет отношение к видеопленке? – Самое прямое. Адвокат Эмили Даунинг солгала. Она исказила правду, причем в самой скверной, некрасивой форме. – Ты имеешь в виду дело об опекунстве? – Да. – Что она сделала? Мартин улыбнулся: – Я дам тебе подсказку. Сегодня эта уловка используется в каждом третьем судебном процессе об опеке над детьми в Соединенных Штатах. Она стала почти стандартной практикой, чем-то столь же традиционным, как осыпание рисом новобрачных, хотя из-за нее ломается немало жизней. – Обвинение в жестком обращении с детьми? Фелдер красноречиво промолчал. – Мы были обязаны как-то ответить на эту грязную и отвратительную ложь, – продолжил он. – Уравнять шансы. Я этим не горжусь. Гордиться тут нечем. Но и стыдиться тоже нечего. Нельзя драться честно, если у противника на руках кастеты. Приходится как-то выживать. – И что вы сделали? – Мы сняли Эмили Даунинг в деликатной ситуации. – Что значит деликатной? Мартин встал и вытащил из кармана ключ. Открыл шкафчик и достал из него видеокассету. Потом распахнул другую дверцу. Там стояли телевизор и видеомагнитофон. Фелдер вставил кассету и включил перемотку пленки. – Твоя очередь, – произнес он. – Итак, у Грега серьезные проблемы? Майрон знал, что должен чем-то поделиться. Еще одно важное правило в переговорах – не будь жадиной и не старайся только брать. В будущем это тебе аукнется. – Мы полагаем, что Грега шантажировала одна женщина, – сообщил он. – У нее было много псевдонимов. Обычно Карла, но иногда Салли или Лиз. Ее убили в прошлую субботу. Фелдера это поразило. – Надеюсь, полиция не подозревает Грега… – Вот именно, – кивнул Майрон. – Но почему? Майрон не стал вдаваться в подробности: – Грег был последним, кто видел жертву перед смертью. Отпечатки его пальцев остались на месте преступления. И у него нашли орудие убийства. – Полиция обыскала его дом? – Да. – Но они не имели права. Уже вошел в роль жулика-адвоката. – У них имелся ордер, – объяснил Болитар. – Ты слышал про эту женщину? Карлу или Салли? – Нет. – Ты знаешь, где сейчас Грег? – Нет. Майрон уставился на Фелдера, но не понимал, лжет тот или нет. Лишь в редких случаях по жестам или взгляду человека можно определить, что он думает. Нервные и суетливые люди часто говорят чистую правду, а улыбчивые добряки лгут с задушевным видом телепроповедников. Так называемый язык тела почти всегда – плод воображения. – Зачем Грег снял пятьдесят тысяч долларов? – Я его не спрашивал, – ответил Мартин. – Помнишь, я говорил, что не вмешиваюсь в подобные дела? – Ты решил, что это связано с игрой. – Значит, та женщина шантажировала его? – Да, – подтвердил Майрон. Мартин взглянул ему в лицо: – Ты знаешь, что у нее было на Грега? – Трудно сказать. Скорее всего, те же игры. Фелдер кивнул. Не оборачиваясь к телевизору, он протянул руку назад и нажал на пульте несколько кнопок. На экране замерцала серая рябь. Затем появилось черно-белое изображение. Номер в отеле. Съемка шла откуда-то снизу. В комнате никого не было. В углу бежал счетчик таймера. Все это напомнило Майрону старую видеопленку с Марионом Барри, [16] когда его застукали на крэке. Так, так. В этом все и дело? Сексуальная связь вряд ли могла скомпрометировать Эмили, но как насчет наркотиков? Что может лучше уравнять шансы, как говорил Фелдер, чем видеозапись матери, которая ширяется в номере отеля? Как бы это подействовало на судью? Но Майрон сразу сообразил, что ошибся. Дверь в комнату открылась. Вошла Эмили, внимательно огляделась по сторонам. Села на кровать, но тут же встала. Стала расхаживать взад-вперед по номеру. Опять села. Начала ходить. Заглянула в ванную комнату, вышла обратно и возобновила свою нервную прогулку. Ее пальцы хватали все, что попадалось под руку, – рекламные буклеты, меню отеля, брошюрку с телепрограммой. – Звук есть? – спросил Майрон. |