Онлайн книга «Прогулка среди могил»
Хотя между нами никогда не было разговора о том, чтобы порвать все прежние связи, мы, по существу, так и сделали. Я больше ни с кем не встречался, и она тоже, если не считать клиентов. Время от времени она отправлялась куда-нибудь в номер или принимала кого-нибудь у себя на квартире. В начале нашей связи это меня не особенно беспокоило — по правде говоря, даже делало ее, может быть, еще привлекательнее, — и я не видел, почему это должно беспокоить меня теперь. А если бы и начало беспокоить, я всегда мог попросить ее бросить. За эти годы она заработала неплохие деньги и почти все их сберегла, вложив большую часть в недвижимость, которая приносила хороший доход. Она вполне могла покончить с этим и жить не хуже, чем прежде. Но что-то мешало мне ее об этом попросить. Наверное, не хотелось признаться и ей, и самому себе в том, что это меня беспокоит. И почти так же не хотелось предпринимать какие-то шаги, которые хоть сколько-нибудь изменили бы характер наших отношений. Наша связь продолжалась, так что менять что-то было незачем. Однако понемногу все меняется. Иначе и быть не может. Даже когда все остается неизменным, один этот факт уже что-то меняет. Мы избегали произносить слово, которое начинается на "л", хотя, конечно, именно любовью было мое чувство к ней, а ее ко мне. Мы старались не говорить ни о женитьбе, ни о том, чтобы жить вместе, хоть я об этом иногда подумывал и не сомневался, что и она тоже. Но мы никогда ни о чем таком не разговаривали. Это была еще одна тема, которой мы не касались, — так же, как любви или способа, каким Элейн зарабатывает на жизнь. Конечно, рано или поздно нам пришлось бы обо всем этом подумать, и поговорить, и даже что-то решить. Но пока мы жили, стараясь ни о чем не задумываться, день за днем — с тех пор как я перестал поглощать виски быстрее, чем его гонят, меня научили именно так относиться ко всему на свете. Кто-то сказал, что жизнь нужно воспринимать именно так — день за днем. В конце концов, каждый из нас только так и живет. * * * В тот четверг после обеда, примерно без четверти четыре, в доме Кхари на Колониал-роуд зазвонил телефон. Когда Кинен Кхари взял трубку, какой-то мужской голос произнес: — Эй, Кхари. Она ведь так и не пришла домой, правильно? — Кто говорит? — Не твое собачье дело, кто говорит, дерьмо арабское. Твоя жена у нас. Ты хочешь получить ее обратно или нет? — Где она? Дайте мне с ней поговорить. — А вот хрен тебе, Кхари, — сказал человек и бросил трубку. Несколько секунд Кхари стоял, крича «Алло!» в молчащую трубку и пытаясь сообразить, что делать дальше. Потом выскочил из дома, кинулся к гаражу и убедился, что его «бьюик» на месте, а ее «тойоты» нет. Добежав до ворот, он оглядел улицу и вернулся в дом. Снова схватил трубку, услышал гудок и стал думать, кому позвонить. — Господи Боже мой, — произнес он вслух, положил трубку и крикнул: — Франси! Взбежав по лестнице, он ворвался в спальню и еще раз громко позвал ее. Конечно, ее там не могло быть, но он ничего не мог с собой поделать, он должен был осмотреть все комнаты. Дом был большой, и он бегал из комнаты в комнату, не переставая ее звать, охваченный паникой и в то же время чувствуя себя зрителем. Наконец, он снова оказался в гостиной и увидел, что оставил телефонную трубку снятой. Вот это гениально! Вдруг они хотят с ним связаться и не могут дозвониться? Он положил трубку на аппарат и изо всех сил пожелал про себя, чтобы телефон зазвонил. Почти мгновенно раздался звонок. На этот раз он услышал другой мужской голос, более спокойный и вежливый. Голос произнес: — Мистер Кхари, я пытался вам дозвониться, но у вас было занято. С кем вы говорили? — Ни с кем. Просто трубка лежала на столе. — Надеюсь, вы не звонили в полицию? — Я никуда не звонил, — сказал Кхари. — Я сделал это нечаянно, думал, что положил трубку на аппарат, а на самом деле положил рядом. Где моя жена? Дайте мне с ней поговорить. — Не надо класть трубку рядом с аппаратом. И не надо никуда звонить. — Я не звонил. — И уж во всяком случае — в полицию. — Чего вы хотите? — Я хочу помочь вам вернуть жену. Если вы, конечно, этого хотите. Вы хотите ее вернуть? — Господи, да что вы... — Отвечайте на вопрос, мистер Кхари. — Да, я хочу ее вернуть. Конечно, хочу. — А я хочу вам помочь. Не занимайте телефон, мистер Кхари. Я буду вам звонить. — Алло! — крикнул Кхари. — Алло! Но в трубке слышались только гудки. Минут десять он шагал взад и вперед по комнате, ожидая звонка. Потом его охватило ледяное спокойствие. Он перестал шагать и сел на стул около телефона. Когда раздался звонок, он взял трубку, но ничего не сказал. — Кхари? — Это был снова тот, грубый голос. — Чего вы от меня хотите? — Чего я хочу? А как по-твоему, козел вонючий, чего я хочу? Кхари ничего не ответил. — Денег, — произнес голос немного погодя. — Мы хотим денег. — Сколько? — И долго еще ты, арабское отродье, будешь задавать свои блядские вопросы? Ну скажи, долго? Кхари молча ждал. — Миллион долларов. Что ты на это скажешь, козел? — Это просто смешно, — ответил Кхари. — Послушайте, я не могу с вами разговаривать. Пусть мне позвонит ваш приятель, может быть, с ним мы договоримся. — Ах ты, бурнус сраный, уж не хочешь ли ты... На этот раз бросил трубку Кхари. * * * «Главное — это владеть ситуацией», — подумал он. Только когда пытаешься овладеть вот такой ситуацией, можно сойти с ума. Потому что ничего нельзя сделать. Все карты у них на руках. Но даже если не пытаться овладеть ситуацией, можно, по крайней мере, отказаться плясать под их дудку — топтаться, словно дрессированный медведь в цирке. Он прошел на кухню и сварил чашку густого сладкого кофе в медной кастрюльке с длинной ручкой. Пока кофе остывал, он достал из холодильника бутылку водки, налил себе двойную порцию, залпом выпил и почувствовал, как его снова охватывает ледяное спокойствие. Он вернулся в гостиную с чашкой и как раз допивал кофе, когда телефон зазвонил опять. Это был второй мужчина, вежливый. — Вы рассердили моего друга, мистер Кхари, — сказал он. — А с ним нелегко иметь дело, когда его рассердишь. — Я думаю, будет лучше, если теперь звонить будете вы. — Я не вижу... — Потому что тогда мы сможем договориться, а не разыгрывать какой-то спектакль, — продолжал Кхари. — Он что-то сказал про миллион долларов. Об этом не может быть и речи. |