Книга Дело Уичерли, страница 9 – Росс МакДональд

— Когда?

— В прошлом году, в Пало-Альто. Впрочем, по-настоящему лечиться она не стала. Сходила пару раз на консультацию — и все.

— Как звали врача?

— Не знаю. На этот вопрос вам скорее ответит ее тетка, миссис Тревор. Она живет неподалеку от Пало-Альто.

— Ты Треворов знаешь?

— Нет.

— А других ее родственников?

— Нет.

— А с Фебой ты давно знаком?

Он ответил не сразу:

— С сентября, с тех пор, как она здесь учится. Меньше двух месяцев.

— И вы уже решили пожениться?

— Я-то сразу решил. Только ее увидел.

— Когда это было?

— В сентябре. Она пришла посмотреть комнату, а я в это время кухню красил.

— Странно, а я понял, что вы раньше познакомились.

— Значит, плохо поняли.

— Разве ты не познакомился с Фебой прошлым летом на пляже и не уговорил ее перевестись в здешний колледж?

Он глубоко задумался. На его лице и в глазах появилось какое-то отсутствующее выражение, и мне вдруг пришло в голову, что дело, за которое я взялся, — самое что ни на есть банальное: парень сошелся с девушкой, увидел, что она вот-вот проговорится, и убил ее.

— Ну да, — признался он наконец. — Так оно, собственно, и было.

— А зачем же тогда соврал?

— Не хотел, чтобы мать узнала.

— Я же не твоя мать.

— Да, но ведь вы уже с ней беседовали и, возможно еще будете.

— А почему ты скрывал это от матери?

— На всякий случай. Знай она, что мы с Фебой знакомы она могла бы отказать ей в комнате. Мать у меня человек подозрительный.

— Какое совпадение, и я тоже. Ты с Фебой спал?

— Нет. А и спал бы — ваше-то какое дело! Мы уже взрослые.

— Совершеннолетние, так скажем. Так спал или нет?

— Говорю же, нет. Когда хочешь на девушке жениться, никаких глупостей себе с ней не позволяешь. Мне, по крайней мере, так кажется.

— Где же вы познакомились?

— В местечке под названием Медсин-Стоун, к северу от Кармела. Я поехал туда в августе на недельку. Слышал, что в тех краях отличный серфинг. Феба жила там в это время у Треворов, и мы познакомились на пляже.

— "Мы познакомились" или ты с ней познакомился?

— Не передергивайте. Я учил ее серфингу, она рассказала, что хочет перевестись в другой колледж, и я порекомендовал ей Болдер-Бич. В Стэнфорде она бы все равно не осталась.

— И ты снял ей квартиру.

— Она сама попросила меня найти ей комнату в пансионе, — сказал он, покраснев.

— С милым и в шалаше рай.

Бобби стиснул кулаки, на его загорелых плечах огромными буграми вздулись мышцы. В какой-то момент мне показалось, что он собирается меня ударить. Что ж, может, это и к лучшему: глядишь, в сердцах и проговорится. Но парень сдержался.

— Шутите-шутите. Да, два месяца я был счастлив, как в раю, зато потом наступил кромешный ад.

— Когда ты виделся с ней в последний раз?

Этот вопрос не застал его врасплох.

— Утром второго ноября, в пятницу. Ранним утром. В тот день она уезжала на машине в Сан-Франциско проводить отца и попросила меня подкачать ей шины и проверить уровень масла, что я и сделал. Моя машина в это время была неисправна, и Феба подвезла меня до колледжа. С тех пор я ее больше не видел. — Последние слова он произнес без всякого выражения.

— Какая у нее была машина?

— Двухдверный зеленый «фольксваген» 1957 года.

— Номер машины помнишь?

— Нет, но его можно узнать у перекупщика. Машина подержанная, Феба купила ее в Болдер-Бич, в «Импортед моторс».

— Задолго до отъезда?

— Примерно за месяц, может, больше. Она вдруг решила, что ей позарез нужна машина: автобусное сообщение здесь неважное.

— Перед отъездом у нее было нормальное настроение?

— Вроде бы ничего. Фебу ведь не поймешь, у нее настроение каждый день меняется.

— Она говорила, как собирается провести выходные?

— Нет, не говорила.

— И когда вернется, тоже не сказала?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я ее не спрашивал. И так было ясно, что приедет она либо в воскресенье поздно вечером, либо в понедельник утром.

— Случайно не знаешь, она должна была встретиться с кем-то в Сан-Франциско, кроме отца?

— Не в курсе.

— И ты даже не поинтересовался, какие у нее планы на выходные?

— Нет.

— Как ты думаешь, чем она могла заняться, попрощавшись с отцом и сойдя на берег?

— Что-то не соображу, — сказал он, однако по его бегающим зеленым глазам видно было, что кое-какие соображения на этот счет у него имеются.

Тут он внезапно переменился в лице, опустил голову, цвет его кожи приобрел какой-то зеленоватый — под стать глазам — оттенок.

— Вспомни, может, ты все-таки поехал вместе с ней в Сан-Франциско?

Он замотал низко опущенной головой.

— Где ты провел тот уик-энд, Бобби?

Он с интересом посмотрел на свои руки — словно видел их впервые.

— Нигде.

— Нигде?!

— Я хочу сказать, здесь, дома.

— Бобби был здесь со своей матерью, где ему и надлежит быть, — раздался у меня за спиной голос миссис Донкастер. — В пятницу он заболел гриппом, и я до понедельника продержала его в постели.

Я сделал шаг в сторону и перевел взгляд с сына на мать. Не сводя глаз с ее угрюмого лица, он едва заметно кивнул. В этот момент это был сын своей матери.

— Это правда, Бобби? — переспросил я.

— Да, конечно.

— Стало быть, мне вы не верите? — процедила старуха. — Что ж, если вы считаете, что я лгу, так прямо и говорите, чтобы я могла заявить на вас куда следует. Мой сын и я — законопослушные граждане, и мы не потерпим клеветы от таких, как вы.

— Ты когда-нибудь попадал в беду, Бобби?

Юноша промолчал, предоставив ответить на этот вопрос матери.

— Мой сын — честный человек, — выпалила она, — и в беду он никогда не попадал — не попадет и теперь. Если же он имел несчастье связаться с глупой девчонкой, это еще вовсе не означает, что его можно безнаказанно смешивать с грязью. И зарубите себе на носу, мистер: если вы вознамерились запятнать наше доброе имя, мы сумеем за себя постоять. Распускайте ваши грязные сплетни где-нибудь в другом месте, если сами не хотите ответить по закону!