Онлайн книга «Рубеж»
|
«Почему она здесь? Что она спрашивает? Шарыгина унесли туда, а она здесь. Хоть бы заплакала, что ли?» – Ты не узнал меня? – одними губами прошептала Ирина и вымученно улыбнулась. – Ненавижу, – с трудом выдавил из себя Нестеров. Все поплыло перед его глазами, замелькала заслонившая собой мир цветастая мозаика, закружились, как грампластинка, замысловатые геометрические фигуры – они переплетались, наслаивались друг на друга, стекали тягучими цветными слоями с острых граней белоснежных гор, дробились на радужные брызги, и Нестеров падал и падал в бесконечную пропасть все глубже, все дальше… * * * Палата. Ослепительный белый свет. Настолько ослепительный, что лицо следователя из военной прокуратуры кажется присыпанным мукой. – Я к вам вот, собственно говоря, по какому вопросу. Нас интересуют подробности гибели группы сержанта Шарыгина. Вы, как свидетель, могли бы многое рассказать. – Свидетелем я не был, – медленно ответил Нестеров, не сводя глаз с лица следователя. – А все, что знал, уже написал в рапорте начальнику штаба. Следователь закивал головой: – Все верно… Но меня интересуют еще кое– какие сведения. Я хочу понять, почему группа Шарыгина оказалась так далеко от основных сил роты. – Вы спрашивали об этом Воблина? – Спрашивал. Он сказал, что вы за что-то недолюбливали сержанта и часто ставили ему слишком рискованные задачи. – Подонок… – Аккуратнее с выражениями, лейтенант! – Задачу сержанту ставил не я, а Воблин… – сказал Нестеров. – Воблин? – усмехнулся следователь. – Начальник штаба батальона обычно командует батальоном, а не отделением. Ответственность за действия своих подчиненных несете вы, а не начальник штаба. – И все же Шарыгину приказывал Воблин. – Хорошо, допустим. Но кто это может подтвердить? – Сейчас уже никто. – В каком смысле? – Бойцы, которые получали от Воблина задачу, погибли вместе с Шарыгиным. – То есть живых свидетелей нет? – Нет. – И вы по-прежнему утверждаете, что группа Шарыгина оказалась в отрыве от роты по вине Воблина? – Да, по вине этого подонка. Следователь резко поднял голову. Ручка замерла в его пальцах. – А откуда вы знаете, что конкретно поручил Воблин Шарыгину? – Воблин поставил меня в известность. – Вы не пытались ему возразить? – Приказы не обсуждаются. А невыполнение приказа в боевой обстановке грозит судом военного трибунала. – А за что вы недолюбливали сержанта? Я собрал на него характеристики – от командира роты, от секретаря комсомольской организации, поговорил с сослуживцами. Все характеристики безупречны. Шарыгин – прекрасный товарищ, смелый и мужественный боец. Что вы с ним не поделили? «Знает?» – думал Нестеров, вглядываясь в пытливые глаза следователя. – Что вы от меня хотите? – спросил он. – Выявить меру ответственности каждого офицера батальона за неоправданно высокие потери. – Да, – ответил Нестеров. – Я виноват. Виноват в том, что не застрелил Воблина. Виноват, что разрешил Шарыгину оторваться от роты. Виноват, что не развернул свой взвод на сто восемьдесят и не повел его домой, на родину. – Это все патетика, Нестеров! – строго заметил следователь. – Мы выполняем в Демократической Республике Афганистан интернациональный долг. Вы офицер, который присягал своей Родине… – Это тоже патетика. – Ну, хорошо, – после недолгой паузы произнес следователь. Он склонился над блокнотом и что-то пометил в нем ручкой. – Давайте вернемся к операции. Вы вели переговоры с группой Шарыгина? – Нет, это было невозможно – особенности рельефа. Следователь искренне удивился: – Как же? Выходит, группа была отпущена на произвол судьбы? И вы, командир взвода, даже не контролировали передвижение ваших подчиненных? Даже не организовали взаимодействие? – Я ничего не мог сделать. Я сам был отпущен на произвол судьбы. – То есть в боевой обстановке вы не смогли хладнокровно и правильно оценить ситуацию и принять правильное решение? – Можно вопрос: а вы когда-нибудь на войне были? – У меня другие обязанности, лейтенант! – вдруг резко повысил голос следователь. – Не надо корчить из себя героя! Вы не герой, вы преступник! По вашей вине, из-за вашей трусости погибли люди! Нестеров нервно глотнул и закрыл глаза. – Я понимаю, – несколько смягчился следователь. – Это тяжело осознавать. Потому я данной мне властью хочу разобраться во всех деталях и точно определить меру вины каждого офицера. Не беспокойтесь, и Воблин, и Звягин, и Вартанян ответят за все свои ошибки и промахи. Все ответят. Все… * * * Потом Нестеров увидел Ашота. – Тебя скоро выписывают, а выглядишь ты неважно, – озабоченно сказал Вартанян и присел на краешек койки. – Ашот, – тихо сказал Нестеров. – Как ты думаешь, я виновен в смерти Шарыгина? – Что?! – возопил Вартанян, вскакивая на ноги. – Тебя ненароком не в голову ранило? – А вот убеди меня в том, что я не виновен. – Нестеров, голубчик! Что с тобой происходит? Откуда такие дикие мысли? – Сам не знаю, – ответил Нестеров, отворачиваясь в сторону. – Я просто так спросил… Собственно, я сам все знаю… Вартанян дырявил баночки с соком кончиком пули, сопел, кряхтел, искоса поглядывая на Нестерова. – Не нравишься ты мне в последнее время, – буркнул он. – Ирину за что обидел? Я как начну о тебе спрашивать, так она сразу в слезы. – Я не хочу о ней говорить, Ашот. Вартанян покачал головой, прошелся по комнате, перекидывая из руки в руку пустую баночку. – Я догадываюсь, почему не хочешь. – Ну и догадывайся себе в одиночестве. А меня оставь в покое. – Ты, дружище, все-таки выкинь дурные мысли из головы. И почаще оглядывайся, чтобы увидеть тех, кто стоит рядом с тобой. А то ненароком можно локтем толкнуть. Рядом с нами ведь близкие нам люди стоят. Те, кто нуждается в нашем тепле, нашей защите. Но мы их зачастую не замечаем. Смотрим только вперед… Он нахлобучил на себя шапку и подошел к двери. Там остановился, повернулся: – Ирина – очень хорошая девушка. Чудо, а не девушка. У нее добрая душа. И мне кажется, что она тебя любит. – Что? – вскрикнул Нестеров и так дернулся на койке, что едва не вырвал торчащую в руке иглу капельницы. – Любит меня? Да она спала с Шарыгиным накануне выезда! Я сам видел ее с ним! |