Книга Любители тел, страница 5 – Микки Спиллейн

Вельда оставила мне записку, что вышла кое-что купить и скоро вернется. Пока что мне нужно было позвонить в контору Краусс-Тильмана. В конторе я напал на Уолта Хенли, получил у него указания по поводу следующего задания, повесил трубку и добавил к записке Вельды постскриптум. Я известил ее о том, что уезжаю из города на пару дней и потому откладываю наше свидание за ужином. Конечно, эта последняя приписка ей не очень понравится. У нее был день рождения. Но мне повезло. Все равно я забыл купить ей подарок.

* * *

Несколько дней обернулись неделей. Я подъехал к бюро без четверти пять. Вельда сидела за машинкой и даже не подняла глаза, пока не кончила страницу.

— Поздравляю с днем рождения, — сказал я.

— Спасибо, — ехидно ответила она.

Я ухмыльнулся и кинул ей сверток, приобретенный десять минут назад. Она не смогла больше сдерживаться и торопливо сорвала с него бумагу. Молочным светом засияли жемчужины, и Вельда издала легкий крик восторга.

— Настоящие? — едва выговорила она.

— Надеюсь, что так.

— Подойди ко мне, ты...

Я склонился над ней и, впившись в ее сочные мягкие губы, снова почувствовал, как меня охватывает дрожь. Так бывает всегда, когда я имею дело с этой изумительной женщиной. Я оттолкнул ее и перевел дыхание.

— Лучше поберегись...

— Но я не думала, что ты сам этого хочешь...

— Пропаду я с тобой, киска.

— Погоди, вот увидишь, как я задам тебе.

— Прекрати разговаривать со мной в таком тоне, слышишь? — сказал я. — А то я сейчас взорвусь!

— Ну, так я тебе помогу...

Я взъерошил ей волосы и присел на край стола.

Она разложила всю почту на три кучки: извещения, деловые письма и личные. Я стал просматривать их.

— Что-нибудь важное есть?

— Ты что, не читал газет?

— Детка, там, где я был, нет ничего, кроме холмов, камней и деревьев.

— Удалось установить личность убитой рыжей.

— Кто же она?

— Максия Делани. Выступала со стриптизом на Западном берегу. Ее дважды привлекали по подозрению в том, что она завлекала клиентов, но каждый раз освобождали по причине отсутствия улик, поскольку клиенты не жаловались. Последнее время она находилась в Чикаго, где была зарегистрирована в качестве натурщицы в одном рекламном агентстве. С нее сняли несколько фотографий в обнаженном виде.

— Мне приходится иметь дело с приятнейшими людьми, не правда ли? Еще что-нибудь интересное в почте имеется?

— Ничего особенного. Правда, есть какой-то пакет.

В кучке личной почты я увидел плоский пакет размером шесть квадратных дюймов с адресом и маркой знаменитого города на Гудзоне, который населяют самые знаменитые из бывших жителей Нью-Йорка. Я вскрыл конверт и снял обертку с коробочки.

Отпечатанное типографским способом письмо извещало меня о том, что содержимое коробочки сделано одним из заключенных и любое добровольное пожертвование, которое я захочу, возможно, сделать, следует адресовать в фонд, предназначенный для организации развлечений узников. Внутри коробочки оказался изящный кожаный бумажник ручной работы с аккуратным тиснением:

“МАЙК ХАММЕР, СТРАХОВОЙ АГЕНТ”.

Очень симпатичная штучка. Я бросил бумажник на стол Вельды.

— Что ты об этом думаешь?

— Твоя репутация окончательно испорчена. — Она посмотрела на бумажник, прочла письмо и добавила: — У них есть отдел жалоб?

— Пошли туда пять баксов. Может, это просто шутка. — Я сунул бумажник в карман и поднялся со стула. — Давай поужинаем.

— Давай, страховой агент.

Мы уже шли к двери, когда зазвонил телефон. Я хотел было “не услышать” звонка, но Вельда была слишком ревностной секретаршей для этого. Она сняла трубку и протянула ее мне.

— Это Пат.

— Привет, малыш, — сказал я.

Что-то странное было в его голосе, и я не мог понять, в чем дело.

— Майк, ты когда в последний раз видел Митча Темпла?

— Неделю назад. А почему ты спрашиваешь об этом?

— И с тех пор ни разу не видел?

— Нет.

— Тебе пришлось с ним повозиться? А может быть, он доставил тебе какие-нибудь неприятности?

— Да нет же, черт возьми, — ответил я. — Я же все тебе рассказал.

— Тогда скажи мне вот что... Есть у тебя алиби... скажем, на прошлые сутки?

— Малыш, у меня найдется по крайней мере три свидетеля, которые могут рассказать, где я находился в любую минуту в течение всей недели и до настоящего времени. Ну а теперь — в чем дело?

— Кто-то прикончил Митча в его собственной квартире: ему всадили в сердце кинжал. Его нашли мертвым на живописном восточном ковре.

— Кто нашел?

— Подружка, которая имела свой собственный ключ от двери. Она сумела вызвать нас до того, как упала в обморок. Приходи ко мне. Мне надо поговорить с тобой.

Я повесил трубку и посмотрел на Вельду, чувствуя, что у меня стянуло всю кожу на лице.

— Снова неприятности? — спросила она.

— Да. Кто-то убил Митча Темпла.

Она поняла, о чем я думаю.

— Он что-то разнюхал по поводу убийства этих девушек, не так ли?

Я кивнул.

— Тогда чего же Пат хочет от тебя?

— По всей видимости, ему нужны все подробности последнего моего с ним разговора. Собирайся, пошли.

* * *

У Митча Темпла была квартира в новом доме в восточном районе. Это было шикарное строение, в котором жили богачи и знаменитости. Швейцар в униформе не привык лицезреть полицейские автомобили и полицейских офицеров, которыми кишело теперь небольшое пространство перед роскошной резной дверью.

Дежурный коп узнал и пропустил нас.

Мы поднялись на лифте на шестой этаж. На небольшую площадку выходили двери двух квартир, одна из которых была закрыта — это была дверь квартиры, принадлежащей отсутствующему жильцу, а другая — широко распахнута. Копы внутри этой квартиры были заняты своим привычным делом. Пат приветственно махнул нам рукой, и мы, обогнув кровавое пятно возле двери, прошли вслед за ним к тому месту, где лежало тело. Ребята из криминальной лаборатории уже закончили свою работу и стояли в стороне, обсуждая последние новости бейсбола.

— Можно? — спросил я.

— Валяй, — ответил Пат.

Я опустился на колени возле трупа и внимательно осмотрел его. Митч Темпл лежал на боку в луже крови. Одна его рука была все еще вытянута, цепляясь за полу пиджака, который он пытался стянуть со спинки стула; пальцы его другой руки судорожно стискивали батистовый носовой платок, который всегда торчал из его нагрудного кармана. Я поднялся на ноги и бросил взгляд на кровавый след, тянувшийся от двери до дырки в груди Темпла. Он был длиной в добрых двенадцать ярдов.