Онлайн книга «Мученицы монастыря Святой Магдалины»
— Я скучаю по Glenroe. Баск, тоскующий по Уэсли Барроуз: нет, мир определенно перевернулся. [3] Я был здесь несколько недель назад, и группа студентов пользовалась компакт-дисками в качестве пепельниц. Один из них сказал: — Не переживайте, это Гарт Брукс. На блокноте студента красовалось выгоревшее изображение Мэрилина Мэнсона. Я понимал, что одно с другим связано, но мне лень было думать каким образом. Принесли кофе, и хозяин спросил: — Есть будете? — Нет, спасибо. Я помешал кофе, предвкушая глоток горечи. В такие моменты я бы все отдал за сигарету и глоток виски. А потом полоску кокаина. Затем забытье. Я самым натуральным образом встряхнулся, чтобы отогнать гарпий. Зазвучала запись Лорены МакКеннитт, и я весь отдался музыке. Когда я поднял глаза, то увидел проходившую мимо мать. Старожилы Голуэя всегда пользовались этой дорогой, чтобы попасть в аббатство. Она висела на руке отца Малачи. Тот, разумеется, был окутан клубами сигаретного дыма. Как-то в книге Кэрол О'Коннор «Дитя Иуды» я наткнулся на такую фразу: Ее ребенку требовался скрытый источник фактов, помощь грязного, тайного посягателя, профессионального разрушителя частных жизней, который хорошо понимал мерзкие деяния худших отбросов общества. И это и есть материнство. Я прошептал: Аминь. * * *
Жизнь давно научила меня оставлять в покое все, у чего больше зубов, чем у меня. Даниел Бакмен. «Имена рек» ~ ~ ~ Я сидел в пабе «У Нестора» над вторым стаканом чистой водопроводной воды. Удивительно, что наступил день, когда ирландец платит за чистую воду, причем дорого. Джефф сказал: — Ты молодец. — В смысле? — Ну, выпивка… сигареты… и все остальное. Я покачал головой: — Я плюю против ветра. Он прекратил вытирать стакан и посмотрел на меня: — Что ты имеешь в виду? — Я глотаю пули, и мне омерзителен привкус металла во рту. Джефф поставил стакан, оперся о стойку. — Очень поэтично, хотя звучит зловеще, — заметил он. — Прав был тот, кто сказал, что чистая жизнь продлит твое существование. Он только забыл добавить, что ты будешь ненавидеть каждую минуту. — Потом будет легче, Джек. — Хотелось бы верить. Джефф не пил уже двадцать лет. Однако после рождения ребенка он сорвался. Но всего на один вечер. Я помог ему остановиться. И с той поры он снова стоял на верном пути. Я поинтересовался: — Больше никогда не хочется сорваться? — Еще как — Ты это серьезно? — Не стоит об этом, Джек Я не могу пить, конец обсуждению. В этот момент я его почти ненавидел. Не яростно, нет, просто глухое раздражение, какое бывает у выздоравливающего больного. Я отодвинул воду и встал, собираясь уйти. — Кэти уже раскинула сети, пытается добыть нужную тебе информацию. Пока ей не везет, — сообщил Джефф. — Ладно, не бери в голову. Я уже уходил, когда внезапно ко мне обратился часовой. Я едва не грохнулся от изумления, он ведь практически всегда молчал. Часовой сказал: — Ты занимаешься монастырем Магдалины? Ну, я его отлично помню. Когда мы были детьми, то бегали мимо и видели, как девушки работают в саду. Да простит меня Господь, но мы их дразнили, обзывали. Монашки стояли над бедными сучками как часовые. Помню, у них были кожаные ремни, и мы развлекались, представляя себе, как они бьют девушек. Ты знаешь, что, когда разразился скандал, трупы девушек выкопали и увезли на кладбище, где и похоронили? Там есть общая могила, где лежат безымянные женщины. Один Бог знает, сколько их там. Он глубоко вздохнул, и я предложил купить ему пинту пива. Часовой согласился, но предупредил, чтобы на дальнейший разговор я не рассчитывал. Он уже и так наговорился на неделю. Я ушел, представляя себе мертвых девушек, которыми никто не интересовался. Я шел к гостинице, когда рядом притормозил «БМВ». Открылась задняя дверь, из машины вышел мужчина и спросил: — Джек Тейлор? Можно было с уверенностью сказать, что таких крупных мужчин я никогда не видел. Когда я учился в Темплморе, мне довелось повидать самых больших парней, каких эта страна смогла произвести на свет. Особенно отличались центральные районы, поставлявшие парней, которых с полным основанием можно было назвать массивными. Странно, но из них получались никуда не годные полицейские. Этот парень возвышался надо мной. Голова у него была лысая, что придавало ему еще более угрожающий вид. На нем был белый спортивный костюм. Гигант с неприязнью оглядел меня. — Кто спрашивает? — Ну что я мог сказать, кроме этого. Верзила протянул руку и в буквальном смысле забросил меня на заднее сиденье, затем сам уселся рядом. — Билл хочет перекинуться словом, — процедил он. Из-за его габаритов в машине было тесно. Я был просто приплюснут к двери. — Надеюсь, вы сегодня принимали душ, — с трудом проговорил я. — Закрой пасть. Я послушался. Они отвезли меня в знакомый портовый паб. Мне сильно не понравилось, что там не было ни одного посетителя. Гигант пихнул меня вперед и сказал: — Билл в погребе. На Билле был комбинезон. — Не хочу пачкать костюм, — объяснил он. В центре стоял единственный стул, окруженный бочками. Солодовый дух сшибал с ног. Гигант схватил меня за плечи, связал мне руки и надел на глаза темную повязку. Билл заметил: — Ты не нравишься Кейси, Джек — Надо же… какая жалость, — проговорил я и получил удар в ухо. Жутко больно. Билл сказал: — Извини за драматизм, но ты на самом деле не захотел бы увидеть Нева. Он большой поклонник «Охотника за оленями», ему нравится рулетка, он обожает поиграть, так что я тем временем буду с тобой разговаривать. Я почувствовал запах фруктовой жвачки, причем настолько сильный, что меня едва не вырвало. Я услышал щелчок взведенного курка. — Ты у меня в двойном долгу, Джек, — произнес Билл. |