Онлайн книга «Брызги шампанского»
|
– Одежда из Турции... Свитера, куртки, постельное белье... Гардины с позолотой... – Вот так и скажи – о белье шел разговор с гостем, о свитерах... Подробностей не знаешь, но шел разговор о куртках. Снова повторяю – о лесе, обо мне, о нашей фирме ни слова. Ты же знаешь, найти тебя я всегда смогу. И наши ребята тебя найдут. И маму твою. И Аннозачатовку ни с каким другим селом не спутаешь. Меня видели в деревне, я спрашивал дорогу к твоему дому, твои слова подтвердят. Мы договорились? Валентина долго молчала, глядя в окно, потом повернула голову к Здору. – А может, мы его куда-нибудь денем? Никто не будет искать. В Ливане могут хватиться через месяц, не раньше. – Не надо, – твердо сказал Здор. – Будет хуже. Для тебя будет хуже. – Почему? – Следы всегда остаются. Поэтому пусть остаются. Но перестанут быть следами. Они тебя ни в чем не уличают. Говорю еще раз – вали все на меня. Пришел, дескать, совершенно тебе незнакомый человек, поругался с Фавазом, когда заглянула в комнату, потеряла сознание. Пришла в себя и сразу в милицию. Мне нужно три часа. Даешь мне три часа? – Бери, – передернула округлыми плечами Валентина. – Меня искать не надо. Звонить не надо. Если прижмет – сам найду. – Найди, – безучастно продолжала ронять словечки Валентина. – Мама здесь остается. Она будет знать. – Учту. – Я позвоню тебе в Москве из автомата. – Не надо. – Я позвоню из автомата, – так же без выражения повторила Валентина. – В Москве. Не завтра... Через месяц, через год. – Через год позвони. Здор полуобнял Валентину одной рукой, прижал к себе, ткнулся губами в ее уже знакомые волосы и, не оглядываясь, вышел из комнаты, вышел из дома, вышел со двора. Он знал дорогу и не медля направился к трассе. Когда поднял руку, остановился первый же «жигуленок». – В Днепр довезешь? – Сто гривен. – Поехали. Километров через десять Здор сошел у какой-то забегаловки. – Перекушу, – сказал он. – Меня не жди, – вручив водителю тридцать гривен, бросил за собой дверцу и вошел в темное, душное помещение придорожной столовки. Выглянув в окно и убедившись, что его водитель отъехал, он вышел, перебежал на противоположную сторону шоссе и уже через пять минут ехал в обратном направлении, к Кривому Рогу. Следующий частник подвез его в Кировоградский аэропорт. Подойдя к кассе, Здор задал единственный вопрос: – Куда отлетает ближайший самолет? Ближайший самолет отлетал через час в Киев. В Киеве Здор сел на вечерний поезд и утром был в Москве. В понедельник. А ровно в десять вошел в главную контору фирмы и тут же, столкнувшись с Мандрыкой, весело пожал ему руку. – Слушай, а как ты все-таки собираешься искать Фаваза? – спросил Мандрыка, проявляя все ту же непонятную настойчивость. – Да ну его к бесу, этого Фаваза! Что мне, больше делать нечего?! – Тоже верно, – Мандрыка пожал плечами и направился в свой кабинет. И опять Здор заметил, не мог не заметить – с облегчением перевел дух Мандрыка. С явным облегчением. Будто у него гора с плеч свалилась. – Тю-ю, – озадаченно протянул Здор. С каждым днем в Коктебеле все холоднее. Стылая галька уже не манит как прежде, теперь она вызывает озноб и опаску. Подойдя к необыкновенно чистой воде, окидываешь взглядом водные горизонты – нет ли где одинокого пловца, нет ли среди круглых буев одинокой головы человеческой? И увидев такую шальную голову, невольно и сам обретаешь твердость, способность войти в воду. Исчезли яхты, стоявшие все лето у пирса, отогнал свою «Касатку» в днепропетровские доки и мой киллер-банкир. Затащил напоследок в «Зодиак», угостил текилой, похлопал по спине и был таков. Джип поджидал его тут же, на набережной. – Увидимся, – сказал он. – Авось, – ответил я. – На следующий год приедешь? – Буду стремиться. – Приезжай! Мы все-таки исполним нашу замечательную затею. – Какую? – не понял я. – Забыл? На яхте! В море! За горизонт! В компании семи цветов радуги! Слабо?! – Да нет, почему... Можно. Он распахнул дверцу, впрыгнул внутрь и исчез за темными стеклами джипа. Но тут же одно стекло поползло вниз, и снова показалась румяная, лысая, жизнерадостная физиономия Андрея. – Держись, браток! – сказал он. – У всех свои проблемы. И я не уверен, что мои легче твоих! Совсем не уверен! Вместо ответа я поднял сжатую в кулак руку и с силой потряс в воздухе. Дескать, просто так нас не возьмешь. Андрей подмигнул, джип сорвался с места и тут же свернул в сторону кафе «Икс» – там был поворот на трассу. Последний раз сверкнули на солнце задние стекла, и джип исчез из виду. В Коктебеле стало еще пустыннее, еще просторнее. Бредя дальше по набережной в сторону спасательной станции, в проеме ресторана «Богдан» я увидел Славу Ложко – поэт призывно махал рукой, зазывая пройти внутрь. – По глоточку? – спросил он. – Можно. Слава сделал какой-то жест рукой, и перед ним на столике, накрытом вишневой бархатной скатертью, сами собой возникли две рюмки с тяжелыми литыми донцами и графинчик с коньяком «Коктебель». Слава налил в рюмки, посмотрел на меня. – За победу над силами зла! – с убежденностью произнес он, требовательно глядя мне в глаза. – Как мы их понимаем, – добавил я. Слава подумал, вскинув бровь, видимо, моя поправка пришлась ему по душе, и одним махом опрокинул рюмку в себя. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. – Давно нашего дознавателя видел? – спросил Слава. – Давно. – Спрашивал о тебе. Интересовался. – А сам из ресторана чужую бабу увел, – сказал я ворчливо. – Из бандитской компании, между прочим. – Не увел, – Слава махнул рукой. – Они подсунули ему эту бабу. А он и рад. – А, тогда ладно, тогда ничего. – Если будет доставать – скажи. Отошью. – Заметано, – сказал я. Графинчик к этому времени кончился, впрочем, вполне возможно, что кончился не первый и не второй графинчик, поскольку в ресторане Славы Ложко подобные вещи случаются. И я снова оказался на пустынной, солнечной набережной. Слепяще играла на солнце сильная волна, с моря дул порывистый ветер, над Карадагом собирались тучи – ночью будет дождь. |