Онлайн книга «Ворошиловский стрелок»
— Всех? — Кого надо. — А кто решает, кого именно требуется настигнуть, покарать и когда именно? — Катя явно забавлялась, видя, что старик придает слишком уж большое значение этому пустому, как ей казалось, разговору. — Бог, — коротко ответил старик и этим как бы поставил точку. Но, помолчав, добавил, — А поручает он это надежным людям... И это... Будешь возвращаться, купи хлеба. Хлеб у нас кончается. Не забудь. — А ты знаешь, соседка сказала, — Катя тоже не стала продолжать прежний разговор, — что этот... Игорь, ну у которого в коленке что-то стрельнуло... Выжил все-таки... — Это еще неизвестно, — проворчал старик. — Почему? — Его приятели... вроде посетили в больнице, с врачом разговаривали... — Ну посетили и ладно, — несколько не в тон произнес старик. — Делов-то... Больного посетить... — А почему ты говоришь, что неизвестно, выживет ли он? Говорят, на поправку пошел... — Организм выжил, — резко сказал старик. — А выживет ли Игорь — это неизвестно. — А, — протянула Катя озадаченно. — Вон ты как... Тогда конечно... А то я как-то не врубилась, — она встала, поцеловала старика в щеку, махнула рукой уже из прихожей, почти как прежде махнула, и вышла из квартиры. — Звони! — успел крикнуть старик. * * * В то же утро полковнику Пашутину принесли и положили на стол копию заключения эксперта, который изучал бесформенные кусочки металла, обнаруженные в ране у Игоря. Пашутин не занимался этим делом официально, и заключение ему принесли из уважения к его должности и опять же по настоятельной просьбе. Вывод эксперта был тверд и однозначен — крошки металла являлись частью небольшого взрывного устройства. И на коже обнаружены следы ожога, и металлические частицы искорежены и обожжены. Это был микровзрыв, — утверждал эксперт. Внимательно прочитав заключение, Пашутин тут же набрал номер домашнего телефона. Трубку поднял сын. — Вадим? Приезжай ко мне. — Прямо немедленно? — недовольно спросил Вадим. — Отец, видишь ли в чем дело... — Через двадцать минут ты войдешь в мой кабинет. Все. — И полковник положил трубку. Вадим вошел в кабинет через полчаса. — Гонор показываешь? — спросил Пашутин, взглянув на часы. — Напрасно. — О чем ты? — Вадим сделал удивленные глаза. — Когда тебе говорят, что нужно быть через двадцать минут, это значит, что ты должен быть через двадцать минут. Ясно? Не только здесь, везде. Когда ты входишь через тридцать минут, ни о чем серьезном с тобой говорить уже невозможно. Потому что даже это, небольшое вроде бы, опоздание убедительно подтверждает, что человек ты бракованный. Довериться тебе нельзя. Ни в чем. Ты недееспособный. — Значит, такого родил. — Нет, родил я нормального ребенка. Но с годами этот ребенок начал усваивать нечто мне чуждое... — Я это слышал уже много раз. И не намерен выслушивать это всю оставшуюся жизнь. — О твоих намерениях мы поговорим в другой раз. А сейчас я говорю не о себе и даже не о тебе. Я говорю о законах человеческих взаимоотношений, которые, слава Богу, еще действуют в нашем мире. Чтобы потом, когда тебя вышибут отовсюду, ты не делал бы удивленные глаза и не говорил, что отец ничему не научил тебя в жизни, и что ты, оказывается, не готов к схваткам, которые тебя ожидают. — Меня ожидают схватки? — Да. Только схватки. Ежедневные. И ничего больше тебя в жизни не ожидает по той простой причине, что в жизни больше ничего и нет, кроме схваток. С женщиной, с начальством, с обстоятельствами, с безденежьем... О твоих схватках с женщинами я немного наслышан. Даже с ними, даже с ними ты не можешь, не решаешься выйти один на один, даже на женщину ты выходишь с целой бандой... — Не всегда, отец, не всегда, — Вадим обиженно вскинул гниловатый подбородок и отвернулся к окну. — Ладно, — устало проговорил полковник. — Надеюсь, ты еще некоторое время поживешь на белом свете и поймешь, что... — А у тебя есть основания в этом сомневаться? — Вадим снисходительно посмотрел на отца. — Да! — заорал тот во всю мощь своих легких. — Да, черт тебя подери! У меня есть такие основания! Читай! — Он сунул ему листки папиросной бумаги, на которых было отпечатано заключение экспертизы. — Внимательно читай! Может быть, перед тобой немного приоткроется будущее! Твое будущее! С чуть заметным пренебрежением Вадим взял листки, взглянул на них, пытаясь как-то подчеркнуть свое достоинство, непокорность. И это вот настроение помешало ему вникнуть в суть выводов эксперта, он смотрел на листки искоса, как бы оказывая одолжение отцу. Дойдя до подписей и печатей, вынужден был вернуться к началу, поскольку ровным счетом ничего не понял из прочитанного. Полковник наблюдал за ним усмешливо и с явным сожалением. Он видел, что сын его недалек, знал, что, трусоват, самолюбив и тщеславен. — Ну? — не выдержал полковник. — Осилил? — Прочитал, — Вадим положил листок на стол. — Ознакомился. — Вопросы есть? — Нет... Все изложено грамотно, доступно... Хотя запятые поставлены не все... Грамотишка у твоих сотрудников оставляет желать лучшего. — Так, — полковник выдвинул ящик стола, чтобы сдержаться и не запустить чем-нибудь тяжелым в непутевую голову сына. — Поясняю для непонятливых... Для тупых, дурных и убогих... Эксперт утверждает, что это была разрывная пуля, именно разрывная пуля разнесла коленку вашему Игорю. — Там этого не написано! — воскликнул Вадим. — Написано. Между строк. — Ты хочешь сказать, что мы стреляли друг в друга? — взвился Вадим. — Ты это хочешь сказать? — Нет, мои намерения скромнее. Я хочу сказать, что коленка у твоего приятеля разлетелась не сама по себе, нога отвалилась не сама по себе... И только. Остальное я хочу услышать от тебя, как от непосредственного участника событий. — А мне нечего сказать... — Оружие у вас было? — Какое?! — Это другой вопрос... Начнем с малого, с самого простого, с самого примитивного... Оружие было? — Я тебе уже отвечал на этот вопрос! Если не веришь, можешь начинать следствие! Давай! — вдруг закричал Вадим тонким истерическим голосом. — Ну, что же ты?! Начинай! Отдавай меня в руки своим костоломам, пусть выбивают из меня признания! Пусть пишут протоколы, вызывают понятых, пускают по следу ваших собак! Ну! Что же ты тянешь?! Полковник долго молчал, глядя в стол, стучал пальцами по настольному стеклу, и лишь через несколько минут поднял глаза. — Пошел вон, — сказал он негромко. — Что? — не понял Вадим. Уже не сдерживаясь, полковник поднялся из-за стола, чтобы влепить сыну пощечину, но тот оказался увертливее, чем это казалось, и, вскочив, успел нырнуть в дверь. |