Онлайн книга «Зомби идет по городу»
|
– В тот момент, когда об этом шел разговор, я не отказывался. – Разумеется, – кивнул Невродов. – Дальше. – Но и не визжал от восторга. – Этого и не требуется. – В мои планы не входит занятие кабинета Анцыферова. – Что же входит в твои планы? – Анцыферов берет взятки. – Ха! – Невродов откинулся на спинку кресла. – Ну, ты даешь, Павел Николаевич! А кто их не берет? – Он берет их за прикрытие уголовных дел. – Естественно, он же прокурор. За что же ему еще могут платить? – Невродов рассмеялся, но смех его не получился беззаботным. Настороженно рассмеялся прокурор, ожидая дальнейших пояснений. – Я хочу, – Пафнутьев помолчал, подбирая слова наиболее уместные, наиболее точные. – Я хочу взять его на этом деле. – И посадить? – Да. – Шутишь? – Нет. Невродов тяжело поднялся, прошелся по кабинету, поскрипывая вощеными паркетинками, остановился у окна, некоторое время смотрел на улицу, постоял у шкафа, набитого кодексами, комментариями, справочниками, вернулся, но не сел, а, уперевшись в стол двумя руками, навис всем своим большим жарким телом над Пафнутьевым так, что тот даже чуть пригнул голову. – Кто об этом знает? – голос Невродова сделался заметно тише, что было добрым знаком. – Уже двое. – Так. – Невродов обошел вокруг стола и сел в кресло. – Тебе известно его прикрытие? – Да. – И ты надеешься этот козырь перебить? – Да. – Но это невозможно, Павел Николаевич. – Очень даже возможно. – Каким образом? – Будет лучше, если я не отвечу. – Почему? – Не хочу связывать вас знанием. И мне спокойнее. Просто я все беру на себя. В случае неудачи – гореть мне одному. Синим пламенем. – Но санкцию-то я должен дать? – Конечно. – Но это же переворот, Павел Николаевич? Вы это хотя бы сознаете? – Я прошу вас помочь в пределах закона. – Но мы оба знаем, что такое закон в наше время, верно? – Знаем. – Зачем ты идешь на это? Ведь тебе светит кабинет городского прокурора. – Высоты боюсь. – Это не ответ. – Это самый честный ответ, который я могу дать. Ведь мы оба знаем, что такое закон в наше время и каковы будут мои обязанности в кабинете городского прокурора. – Принимается... Но надо хорошо подумать. – Невродов сложил руки на столе и исподлобья посмотрел на Пафнутьева. – Ведь этим все закончиться не может, это будет только началом... – Скорее всего. – Ты поставил меня в сложное положение, Павел Николаевич. Независимо от того, как я отнесусь к твоему предложению. Ты это понимаешь? – Да. – Надо подумать, – повторил Невродов после долгого молчания. – Когда позвонить? – Не надо звонить. Я сам тебя найду. Не торопи. – Хорошо. – Пафнутьев поднялся. – Ты откуда мне звонил? – Из автомата. – Молодец. – А здесь все в порядке? – Пафнутьев кивнул на ряд телефонов, выстроившихся на столе Невродова. – Надеюсь. – Надо бы уточнить, Валерий Александрович. – Уже. Тут порядок. Подчистил немного. – А было что подчищать? – Было. – Невродов опустил глаза. – До скорой встречи, Валерий Александрович. Буду ждать вашего звонка. – Жди, – кивнул Невродов и протянул руку, настороженно глядя Пафнутьеву в глаза. – Не дрогнешь? – Нет. – Я позвоню, – повторил областной прокурор. Только выйдя на улицу, Пафнутьев перевел дух – он не привык говорить в таком темпе. Когда на его пути оказался гастроном, он вошел и у стойки купил томатного сока – больше ничего в розлив не продавали. Сок оказался настолько отвратительным, что он почти полный стакан оставил на прилавке. Выходя, оглянулся – молоденькая девушка спокойно выливала его недопитый сок обратно в стеклянную колбу. ...Сверившись с адресом в блокноте, Пафнутьев прошел во двор дома, осмотрелся. Двор был чист, ухожен, что уже вызывало удивление – очень мало осталось в стране ухоженных мест. Вдоль проезжей части стояли несколько машин, явно иностранного производства. Под толстыми кленами пестрели скамейки, к ним тянулись дорожки, подметенные дорожки. Дом был старой, сталинской еще постройки – толстые стены, кое-какие выступы над окнами, над дверями. Сегодня, во времена сверхэкономии и какой-то безумной гонки за заморскими стеклобетонными образцами, эти невинные карнизики казались архитектурными роскошествами. Когда-то в таких вот домах еще делали прихожие, оставляли кладовочки, да и кухни в них почему-то оказывались гораздо больше стандартных пяти метров. Пафнутьев поднялся по непривычно широкой лестнице на третий этаж, потоптался на просторной площадке с окном во двор, подойдя к тяжелой дубовой двери, позвонил. В глубине квартиры прозвучал слабый, приглушенный звонок. Щелкнули замки, и на пороге возникла молодая женщина со встревоженным взглядом. Она, казалось, ждала кого-то, кто вмешался бы в ее жизнь решительно и счастливо. – Здравствуйте, – сказал Пафнутьев и громче, и радостнее, чем требовалось. – Здравствуйте... – Здесь живут Званцевы? – Живут, – женщина чуть заметно улыбнулась, откликнувшись на его тон. – Значит, я не заблудился. – Если не заблудились, входите, – она отступила в сторону – большая прихожая позволяла отступить в сторону, пропустить гостя в дом и лишь потом закрыть за ним дверь. В современных домах ей вначале пришлось бы пройти в глубину квартиры, в комнату, а уж потом вернуться к двери. – Спасибо, – Пафнутьев шагнул вперед, сделал еще несколько шагов, осмотрелся. В большой комнате стояла детская кроватка, возле нее – трехколесный велосипед. Все ясно, подумал он. В доме двое детей. Одному пять лет, второму год. Или что-то около этого. Квартира просторная, даже пустоватая. Похоже, что время от времени вещи отсюда попросту выносят. А были здесь неплохие вещи, то что ныне принято называть антиквариатом, хотя сделаны они уже после войны, в пятидесятые годы. Но даже тогда вещи делали лучше. Куда уходят мастера? – Наверно, я должна предложить вам раздеться? – спросила женщина, прерывая затянувшееся молчание. – Но я не знаю, кстати ли... – Кстати, – кивнул Пафнутьев и стащил с себя намокший плащ. – Дети? – он кивнул в сторону большой комнаты. |