Онлайн книга «Банда 3»
Бросив привычный взгляд на свои окна, Пафнутьев с неожиданно возникшей радостью убедился — светятся. Это хорошо. Значит, будет вечер, будет жизнь. Он хотел про себя добавить, что будет и любовь, но не добавил, остановил себя, хотя мыслишка кралась, подползала к сознанию, лукавая и улыбчивая. Позвонив в дверь, он остался стоять, не торопя Вику лишними звонками. Вика открыла дверь, убедилась, что на пороге Пафнутьев, и тут же ушла в комнату, не дожидаясь, пока он войдет, разденется. Когда же он выглянул из прихожей, она сидела на диване, в халате, закинув ногу на ногу, и смотрела на него с явной требовательностью. Пафнутьев подмигнул ей, хорошо подмигнул, сильно, чуть ли не половиной лица. Вика не ответила. И он вернулся в прихожую, чтобы раздеться и разуться. — Пафнутьев! — услышал он звенящий голос Вики и понял, что она напряжена, что ждала его с нетерпением и теперь поторапливает, чтобы не задерживался он в прихожей, — Пафнутьев... Ты меня любишь? Пафнутьев повесил куртку, бросил на полку берет, сковырнул с ног туфли, даже не расшнуровывая, и в носках прошел в комнату. На ходу повесил пиджак на спинку стула, приспустил галстук, взглянул на Вику протяженно и понимающе. — Слышал, о чем я спросила? — Я обдумал твой вопрос, — медленно проговорил Пафнутьев. — И знаешь... И так прикинул, и этак... И получается, что да. Отвечаю тебе утвердительно, — он подошел к дивану, сел рядом с Викой, взлохматил ее короткие волосы. — Скажи... А ты и в самом деле смог бы Неклясова живьем в крематорий отправить? Если бы он не вернул меня домой... А? — Конечно, — ответил Пафнутьев, но как-то буднично, словно речь шла о яичнице. Не услышала Вика в его голосе гнева, огня, страсти, заверений. — Из-за меня? — допытывалась Вика. — Весна, да? — спросил Пафнутьев. — Одна девушка только что как глянула на меня из-под зонтика... Не поверишь — содрогнулся. И только тогда дошло — весна. — Неужели содрогнулся? — До пяток. — И пятки содрогнулись? — По ним прямо изморозь пошла. — Наверно, хорошая девушка? — Взглянула хорошо. Саму я, честно говоря, и не рассмотрел... Но ветра гудит голубой напор, и кто-то глядит на тебя в упор... — Пафнутьев! — вскричала Вика. — Ты читаешь стихи?! — И очень часто, — скромно проговорил следователь. — Как тебя увижу, так и начинаю... И не могу остановиться. — Пафнутьев! — Ну? — Я тебя люблю. — И правильно делаешь. Ты полюбила настоящего человека, порядочного... Он не даст тебя в обиду. Опять же взаимностью отвечает... И это.., пить бросил. — Почти. — А ты не кори его, ты восхищайся... Почти — это тоже немало, это очень много, дочь моя, — наставительно произнес Пафнутьев. — Пафнутьев! Ну что ты за человек?! Ну нечему ты не можешь поговорить со мной трепетно, страстно, с горящими глазами, чтобы слезы из тебя катились. — Я очень часто плачу, — тихо проговорил Пафнутьев. — Особенно по ночам... Когда ты спишь. — Боже! Отчего? — От любви, — прошептал Пафнутьев, смущаясь и казнясь. — Да ну тебя... — Вика резко встала, но как-то радостно, словно сняла с себя сомнения. Она понимала — не сможет, не станет Пафнутьев говорить ей о любви со слезами на глазах. И знала — не отступи тогда Неклясов, сжег бы его Пафнутьев в крематории, не задумываясь о последствиях сжег бы. И всю его банду запихнул бы, затолкал бы в печи живьем. И это ей было приятно. — Крутые вы ребята, — произнесла она на ходу. И Пафнутьев понял, кого она имела в виду, — Андрей тоже не дрогнул, когда жизнь прижала, когда и от него что-то зависело. — Между прочим, ты знаешь, какая сейчас температура воды на Кипрском побережье Средиземного моря? — Понятия не имею. — Двадцать три градуса. — Надо же, — вежливо удивился Пафнутьев. — И меня это вполне устраивает, — с вызовом сказала Вика. — А тебя? — Лишь бы тебе было хорошо, — ответил Пафнутьев. И добавил: — Дорогая. — Паша, смотаемся, а? На недельку? Говорят, это сейчас даже дешевле, чем в Крым... — Сегодня уже поздновато, не успеем, — Пафнутьев посмотрел на часы. — Да ну тебя! Иди умывайся, буду кормить Телефонный звонок раздался поздним вечером, когда Пафнутьев, сидя на диване, внимательно, через лупу рассматривал карту Кипра. Ему нравились названия городов — Лимасол, Ларнака, Пафос... — Надо же, — пробормотал он. — Город Пафос. Там должны быть неплохие ресторанчики на берегу моря... — Паша, разве ты никогда там не бывал? — Только Пафоса мне и не хватало! — Совершенно с тобой согласна, — ответила Вика. — Пафоса тебе всегда не хватало. И в этот момент раздался звонок. Звонил Шаланда. — Господи, Шаланда! Ну почему тебе не спится среди ночи? — простонал Пафнутьев, охваченный дурными предчувствиями. — Главное, Паша, чтоб тебе и елось, и спалось! — произнес Шаланда с легкой обидой. — Главное, чтоб тебе снились сны счастливые и безмятежные. А мы уж побегаем, мы уж попрыгаем, чтоб ничто не потревожило тебя в эту ночь! — Ну, что там у тебя? — Ты знаешь, что господин Фердолевский не только банкир, но и бандюга? — Догадывался. — А что у него целые склады со жвачкой и прочими материальными ценностями? — Ишь ты! — восхитился Пафнутьев. — Так вот, должен тебе, Паша, доложить, что этот самый Фердолевский — очень хитрый человек. — Надо же! — Прямо не знаю, чем тебя и удивить, — проворчал Шаланда, но понял Пафнутьев по голосу майора, что все-таки есть у того, чем удивить, чем заинтересовать Пафнутьева в этот вечер. — Ну, поднатужься уж, удиви! — Паша.., это... Опять взрыв. — Где? — На складах у Фердолевского. — Горит? — Очень ярко. Хорошо так горит, светло вокруг... Красиво. Недалеко мотоцикл стоит... С коляской. Хозяина нет. — Где же хозяин? — На складах. — Тоже горит? — По-моему, он погорел. Фердолевский со своей бандой окружил склады. Оттуда нет выхода. — Но там же и дома, и строения какие-то... — Он все окружил, Паша. Говорит, знал, что рано или поздно на складе что-то взорвется. И принял меры. Знаешь, какие меры он принял? — Не думаю, что он придумал что-то новое, необычное, смелое. Фердолевский, он и есть Фердолевский... Банкир и пройдоха. Брать может только количеством. Денег, женщин, товара... Естественно, и количеством охранников. |