Онлайн книга «Служебный разбой»
|
– У-р-ро-од! Знаешь, кто убил Мулата и Маранка, и молчишь. Высмотрень, – Азаров со всей силы ударил Сергею в лицо, ослепив, резанув шершавой болью прямо до самого мозга. Ворвавшиеся в комнату амбалы, сдернув с дивана на пол Анисима, стали пинать бедного стажера, не разбирая куда. Тот завизжал, закрываясь руками. – Я не знать! Не знать – ы, ы, ы, ы, ы… Азаров продолжал месить кулаками лицо Сергея. – Убью! Убью, гад! …и все… * * * Бянко очнулся в больнице. Лицо было большое, как скафандр, а разбитые губы – еще больше. Превозмогая боль, он повернул забинтованную голову вправо – на соседней кровати, под белыми простынями, весь в белых бинтах, лежал очень худой и очень черный Анисим. Сергей улыбнулся. – А-н-ну-у-с-с. – Мудак. Я знать такой ругательство. Я тебя не любить. – А-ан. – Шит. Белая дверь палаты отворилась, и в нее с цветами вошел улыбающийся Воскутков. Видеть его хотелось меньше всего. Радость от возвращения к реальности сразу померкла, но ушла и боль. Сергей внятно произнес: – Что же ты цветы принес, здесь не кладбище. Больным приносят апельсины и колбасу. – Все шутишь, Сереженька, – Владимир Иванович говорил тоненьким гадливым голоском. Опустив букет на прикроватную тумбочку, он подставил себе табуретку на винте, присел. Белый больничный халат небрежно держался на его плечах. – Я посетил тебя по поручению нашего дружного коллектива. Мы тебе все соболезнуем. И стажеру. – Я на ноги быстро встану, со мной ничего страшного не стряслось. – Как посмотреть… У тебя неприятности не только со здоровьем. – А что? – Сергей насторожился. – Придешь в редакцию – узнаешь. Калашников очень недоволен тобой. А если он недоволен, это значит, что тобой недовольны владельцы газеты. Бянко медленно наполнялся яростью. Пришел злорадствовать. Мразь. Еще секунда, и он послал бы Кунни очень и очень далеко и назвал бы открытым текстом так, как он того заслуживал. Но в приоткрытую дверь просунулась голова какого-то лысоватого субъекта лет сорока. Субъект, недовольно сквасив губы, оглядел палату, уперся взглядом в лицо Сергея и спросил: – Сергей Бянко? Не дожидаясь ответа, он распахнул дверь и уверенно вошел в палату, выгибая грудь. – Майор Сатронов. Веду ваше дело. Надеюсь, вы в состоянии дать показания? Воскутков перепугался – его лицо перекосилось. Правоохранительные органы он не любил и старался держаться подальше от их представителей. Он сразу встал, улыбнулся, и извиняясь, произнес: – Выздоравливай, Сережа. Я пойду. Работа. – Вы кто? – придержал его за рукав майор. – Я сослуживец Бянко. Навестил по поручению коллег. – Понял. Не задерживаю. Майор обратил внимание на стажера. – Ну что, африканец, кто вас избил? Чеченцы? Грузины? Или эти – скинхеды? – Я не знать. Он знать. – Он? Ну, Бянко, рассказывайте, – майор сел на теплый стул, на котором только что ерзал задом Воскутков. – Кто вас избил? – Не знаю, – Сергей упер взгляд в потолок. Милиции еще не хватало! – Вы не бойтесь. – А чего мне теперь бояться? Вон, всего разукрасили. – Может, вам грозили, что убьют? Так всегда делают. Мол, расскажешь – убьем. А? Назовите этих негодяев, и, уверяю вас, они попадут под следствие, будем разбираться. – Ничего я не буду говорить. Я не заявлял в милицию. Это мои личные дела. – Верно, что не заявлял – из больницы нам позвонили. А вот из-за вашей трусости подонки и творят беспредел, потому что чувствуют безнаказанность. – Майор говорил совершенно равнодушно и даже с легкой ухмылкой, словно вид опухшего Сергея его очень забавлял, и он еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться. – Зря, зря, Бянко, зря вы покрываете… – Мое дело. Майор хмыкнул, хлопнул себя по коленям толстыми ладонями, посмотрел на букет. – Кто вам прислал цветы? – Субъект, который только что вышел. – Он правда с вашей работы? – А что? – Цветы… их четное число. А четное количество цветов дарят только покойникам. Или кандидатам в покойники. Может, намек? Сергей усмехнулся разбитыми губами, и тут же почувствовал боль. – Он меня давно не любит. – Вы уверены, что не он организовал ваше избиение? – Я ни в чем не уверен… Вы проработайте его, товарищ майор. – У Сергея мелькнула мстительная мысль – пусть Воскуткова менты потерзают, будет знать, как злорадствовать над избитым человеком. – Вы напишите заявление? – Напишу, как поправляться стану. Майор, улыбаясь, закинул ногу на ногу, достал из кармана пачку сигарет, не считаясь с больничными запретами, закурил. Выпустив дым, сказал: – Очень хорошо, Бянко… А вдруг этот тип ни в чем не виноват, а цветочки – ну, обсчитался… – Может быть. – Просто не хочется вешать на отдел очередное глухое дело. – Спасибо за откровенность, – Сергей, почувствовав усталость, закрыл глаза. Только в себя пришел, а тут и Кунни с цветами, и Анисим отругал, и мент веселый попался. С трудом разомкнув веки, Бянко проговорил: – Не надо ничего, товарищ следователь. Я говорю – мои дела. – Нужен ваш отказ от возбуждения уголовного дела. Сергей усмехнулся. Вот ради чего он пожаловал – больница вызвала, отдел УВД обязан отреагировать, но безнадежного дела возбуждать никто не собирался. Сколько пустых слов говорил о малодушии обывательском, только утомил. – Я напишу, когда смогу писать. – Сейчас не сможете? – Напишите сами, я подпишу. Я очень устал и хочу спать. – Это не займет много времени, потерпите. Сергей закрыл глаза – ну его. Мягкая пелена стала окутывать сознание. Зашелестели бумаги, заскрипел стержень авторучки. Следак пытал Аннуса. – Африканец, отказ сможешь написать? Регистрация у тебя есть? – Меня звать Анисим. – Мне это по барабану, хоть Иван… Что зубы скалишь? Анекдот рассказать хочешь? …Через двенадцать дней Сергея и Аннуса выписали из больницы. Когда они вышли на улицу, то снова захотели вернуться обратно – у главного входа стоял черный джип, за рулем которого улыбался кабан Азаров, ожидавший «освобожденных». Немного успокоило Сергея отсутствие рядом с Азаровым его будоломов – на заднем сиденье джипа сидел старик Контенко. Бянко оглянулся на задумчивого Аннуса. |