Онлайн книга «Служебный разбой»
|
– Что, напарник, предстоит новый большой разговор? – Еще раз меня избить, я жаловаться в свой посольство. Будет международный скандал. – Азарову скажи. – Идите сюда. Не стесняйтесь, – опустив стекло, Азаров призывно махнул рукой. – За вами приехали. Вздохнув – что еще будет? – Сергей покорно двинулся к джипу, влез в салон, устроился на переднем сиденье рядом с Азаровым. Аннус сел сзади. Венеамин, выжав сцепление, повел джип. Посмотрев на Сергея, усмехнулся: – Не бойся. Больше бить не буду. – Надеюсь. – Негр, тебя как зовут? – Аннус, – хрипло отозвался стажер. – Анус? Ха-ха. Правда, что ли? – Анисим его зовут, – сказал Сергей. Чувство томления нарастало – дернул его черт ввязаться в это дело; теперь точно, пока не отвернут голову, не оставят его в покое бандюганы. А они здесь все бандиты – журналист искоса посмотрел на веселого Азарова – зовутся только бизнесменами, а по натуре уголовники. Они и деньги добывают воровством да насилием. Этот ограбил братву, теперь боится, что ограбят его. Сергею это надо? По большому счету, нет. Никакая разгромная статья и последующая за ней слава не вернут потерянного здоровья и погибших нервных клеток. И народу правда о гибели бандита Мулатова, бизнесмена Маранкова и гомика Контенко-младшего тоже не нужна. Когда живешь в обществе воровского беспредела, разве тебя могут волновать отдельные эпизоды обычной жизни? Все равно что проводить расследование в африканском болоте: кто порвал крокодила? Вокруг одни крокодилы, и они ежедневно и еженочно рвут друг друга. Это никому не интересно. – Здравствуй, Сережа, – подал сзади голос старик Контенко. Теперь он обращался к Сергею на «ты». – Извините, Иван Анатольевич, что не поздоровался с вами сразу… Увидел вот вашего товарища, забыл обо всем… – Ха-ха-ха! – самодовольно заржал Азаров, подмигнул. – Не ссы, раньше времени не умрешь. Сергей молча смотрел на дорогу. – Я все обдумал, – продолжал говорить Азаров, управляя машиной. Джип вынесся из больничной ограды и борзым носорогом влетел на дорогу – легковушки испуганно уступали место. Азаров, похахатывая, показывал недовольным водителям палец. Оглядываясь в возбужденном оскале, продолжил: – Ты будешь работать на меня, Бянко. Выяснишь правду, и я их передавлю, словно клопов. А чтобы ты поверил, что я говорю серьезно, – Азаров запустил руку запазуху, извлек тугой бумажник, кинул его на колени Сергея. – Трать, не мелочись. Тут десять штук баксов. Мне нужен результат, и как можно быстрее. Моя жизнь зависит от сведений, которые ты добудешь. – Помоги нам, Сережа, – произнес Контенко. Сергей взял бумажник – тяжелый. Десять тысяч долларов, в два раза больше той суммы, о которой он мечтал с вожделением две недели назад. Бянко усмехнулся. Машина, сотовый телефон, тряпки. Как он тогда возбудился при мысли обо всем этом. Теперь ничего этого покупать не хотелось. Не хотелось вообще ничего… * * * Сергей сидел за рулем своей «десятки». Машине было четыре года, но она выглядела так, словно недавно сошла с конвейера. Первый хозяин был художник-аккуратист. Ничего, долго такой новой она не останется, с работой Сергея это нереально. Бянко ухмыльнулся, погладил рукой кожаную оплетку рулевого колеса, перевел взгляд на панель приборов. Из кармана куртки раздалась слабая трель ай-фона. – Слушаю. Звонил Анисим. Сергей и ему купил мобильник – пошел на расходы. Сейчас стажер сидел в «засаде» рядом с газетным киоском недалеко от охраняемого подъезда роскошного особняка, в котором держали квартиры крутые средней руки. Адресок он получил от Азарова. Вообще, после памятного разговора в машине, по выходе из больницы, успело произойти многое. Например, новый выпад неведомых охотников – получил порцию угроз по телефону и предложение вернуть долг Алик Горохов, еще один персонаж знаменитой шестерки. Случилось это на следующий день после разговора в машине. Сергея вытащил из постели ворвавшийся к нему в квартиру Азаров. – Одевайся, журналист! Ты спишь, а должен искать. Бянко было больно приходить в себя после сна – он полночи переживал и мучился, корил себя, что ввязался в грязное дело; проклятые деньги жгли душу – он спрятал их под матрац и чувствовал телом неудобный выступ. Дерзить Азарову он не решился. Вениамин в кожаном плаще, топча грязными туфлями палас, ходил по комнате, все трогал, брал и передвигал – очень нервничал. – Где негр? – В своей общаге. Что случилось? – Иди, умойся. Завтрака не будет. Поедешь со мной – на Алика Горохова наехали. – Убили? – Типун тебе на язык! – Азаров, испытывая суеверный страх, дернулся и чуть не перекрестился. – Нашли его те уроды. Трясти начали. Звонили. Деньги, мол, давай. – Он здесь, в Питере? – Все мы теперь здесь. Невыспавшегося Сергея повезли на квартиру Горохова. Это была расселенная коммуналка в старинном доме еще дореволюционной постройки. Квартира находилась на втором этаже. Подъезд охранялся милицией, блистал чистотой, роскошной отделкой с лепниной, а лестничные марши были застелены ковровыми дорожками, укрепленными к ступеням медными скобами. Стиль девятнадцатого века. Милиционер на входе сурово вопросил: «К кому?» – Ты что, братан? – обозлился Азаров. – Я час назад здесь был. – Кто вас ждет? Конкретно, – не унимался сержант. – Горохов меня ждет. Третья квартира. – Кто вы? – Азаров. Милиционер по домофону связался с Гороховым и, получив добро, разрешил пройти. – Что строгий такой? – ухмыльнулся Вениамин. – На, возьми на курево. Еще! Азаров протянул сержанту пятьсот рублей. Сергей думал, что милиционер, столь строгий, откажется от подаяния да еще пристыдит, но сержант деньги взял, сказал «Спасибо», а свою привередливость пояснил кратко: – Действую по инструкции. Поднимаясь по лестнице, Азаров сказал журналисту: – Я ему час назад тоже пятьсот рублей давал, а он вишь какой… строгий. Хмырь. Дверь квартиры Горохова была уже приоткрыта. Квартира оказалась суперроскошной. Сновали одетые в смокинги лакеи в белых перчатках и при бабочках. – Сколько же у него денег? – поразился вслух Сергей. – Алик больше понтует, – хмыкнул Вениамин. Их провели в огромную гостиную, заставленную золоченой мебелью в стиле ампир, с шелковыми матерчатыми обоями и зеркальными потолками. Бросилось в глаза обилие старинных дорогих картин в тяжелых рамах. Лакей указал на кресла. – Садитесь. Александр Александрович сейчас выйдет. |