Книга Борт С-747 приходит по расписанию, страница 35 – Фридрих Незнанский

— Объясню при случае, — поддержал его иронический тон Андрей. — Даже допускаю, что тут у нас окажутся диаметрально противоположные точки зрения.

— То есть? — не понял Черевченко.

— То, что приятно для меня, полезно для вас, и наоборот, — съехидничал Корешков и, не ожидая пока директор ответит очередной колкостью, взял бумаги и обратился к девушке: — Пойдемте, Галина Ильинична, ко мне в кабинет. Не будем мешать занятому человеку.

— Один-ноль, — сказал ему вслед директор. Андрей повел клиентку не в обещанный кабинет, а в недавно открывшийся в их офисе бар для сотрудников. Это было маленькое помещение с интерьером, оформленным в модном арабском стиле: вдоль стен стояли диваны, застеленные пестрыми коврами; на них были разбросаны маленькие подушечки; низенькие столы с инкрустированными перламутром столешницами; над каждым висел стилизованный арабский светильник с цветными стеклами, прямо как в светофорах — красными, желтыми и зелеными. В нишах и на выступах были расставлены всякие экзотические безделушки, вроде медных чайничков и кальянов.

Андрей усадил Фунтикову за столик, спросил, что она будет пить. Та сказала, что выпила бы красного сухого вина. Корешков заказал официанту вино, мясное ассорти и зелень. Когда официант удалился, поинтересовался у Галины:

— Вы как — на сердчишко не жалуетесь?

— Нет. А почему вы это спрашиваете?

— Просто я хотел заказать на десерт кофе. А наша Анжелочка делает его такой крепости, что не каждый выдержит.

— Я выдержу. Я крепкий люблю.

Андрей отошел к стоявшей за барной стойкой буфетчице. Фунтикова затравленно озиралась по сторонам. Она была скованна и не могла понять, как следует вести себя с Корешковым. Вернувшийся Андрей тоже чувствовал себя не в своей тарелке, не знал, с чего начать разговор. Обстановку разрядила сценка, которую они наблюдали. Стоя неподалеку от них, официант пытался откупорить штопором бутылку вина. У него ничего не получалось — пробка была забита слишком туго и не поддавалась. Тогда официант взял агрегат посолидней — никелированное устройство, имевшее, помимо штопора, два длинных рычага по бокам. По логике вещей, когда штопор завинчен до упора, эти рычаги располагаются горизонтально, и на них остается нажать обеими руками. Тогда они опустятся, и штопор поднимется, извлекая пробку из горлышка. Официант нажал на рычаги, и один из них сломался. Тогда он ушел и, вернувшись через минуту-другую с автомобильной отверткой, принялся с невозмутимым видом отковыривать кусочки пробки. В конце концов «воля и труд человека» победили, и измучившийся официант доставил откупоренную бутылку к столу, за которым Галина и Андрей изнемогали от смеха.

Вволю насмеявшись, оба почувствовали себя раскованно. Фунтикова развалилась на диванчике, словно здесь не общепитовское заведение, а обычная жилая квартира, где можно позволить себе быть в высшей степени непринужденной. Если бы не туфли, которые Галина снять постеснялась, она забралась бы на диван с ногами.

Андрей-то здесь свой человек, а метаморфоза, произошедшая с Фунтиковой, его удивила. Уж очень быстро она освоилась в незнакомой обстановке. Посмотрим, что дамочка выкинет дальше. С ней нужно держать ухо востро.

Он сидел на диванчике рядом с ней. Цветные блики падали на него так, что левая половина лица была зеленой, а правая — желтой. Галина хихикнула:

— Ой, вы сейчас на клоуна в цирке похожи. У вас лицо разноцветное.

Корешков снисходительно улыбнулся и не стал говорить клиентке, что она выглядит примерно так же. Достал из кармана пачку сигарет и зажигалку.

Фунтикова приняла сладострастную позу, улыбнулась и певуче произнесла:

— Вы меня угостите сигареткой?

— Да, разумеется, — ответил Андрей, стараясь не показать, что его покоробил вульгарный тон собеседницы. Он поднес к сигарете зажигалку, придвинул пепельницу. Буфетчица поставила перед ними тарелочку с восточными сладостями и вернулась за стойку. Молодые люди поговорили о пустяках: «Вам здесь нравится?» — «Очень». — «Этот бар открыт недавно, всего несколько дней». — «А раньше где вы ели?» — «Ходили куда-нибудь, тут вокруг много мелких забегаловок».

Неожиданно Андрей спросил:

— Вы знаете о смерти Надежды Святковской? Это же ваша знакомая.

Галина нахмурилась и бросила на страховщика затравленный взгляд. Помедлив, ответила:

— Знаю про Надю. Это был несчастный случай. Фунтикова постаралась придать своему голосу как можно больше убежденности. Можно было догадаться, что она сомневается в своих словах, но старается убедить в их правоте не столько Андрея, сколько себя, одновременно давая понять, что тут ее мнение неизменно, с этой позиции ее не сдвинуть.

— Разумеется, несчастный случай, — ласково и в то же время печально подтвердил Корешков. — А что же еще?… Только вам-то от этого не легче.

— Что вы имеете в виду? — насторожилась Галина.

— Дело в том, что страховку по доверенности вы теперь получить не сможете.

В это время буфетчица принесла им маленькие чашечки кофе. Фунтикова подождала, пока та удалится, и спросила Андрея вполголоса:

— Вы сказали, что я не смогу получить страховку. А почему? Раньше могла, а теперь не могу. Где же тут логика?!

— В дело вмешались трагические обстоятельства. Это же не просто автомобильная авария, а катастрофа с летальным исходом. Теперь страховку получит ближайшая родственница — бабушка погибшей, Василиса Аристарховна. Вы с ней знакомы? — Фунтикова отрицательно мотнула головой. — А слышали о ней?

— Да, Надежда не раз говорила.

— Поскольку владелица машины и, соответственно, страховки погибла, то в силу вступает закон о наследстве.

— Но у меня есть официальная доверенность, и я имею полное право получить по ней деньги. Если понадобится. Я могу потом отдать их Надиной бабке.

— Зачем же огород городить. Пусть прямо она их и получит.

Теперь Фунтикова заметно нервничала, отодвинула кофе и закурила еще одну сигарету.

— Вы спросили, знаю ли я про гибель Святковской. Я слышала. Но ведь я могла ничего не знать. Просто пришла получить страховку. По какому праву мне откажут, если у меня на руках доверенность?

— Да забудьте вы про вашу доверенность, Галина Ильинична. — Корешков с невозмутимым видом прихлебывал кофе. — Святковская заявит об ее аннулировании.

— Чепуха! В жизни она этого не сделает.

— Смею уверить вас, сделает гораздо быстрей, чем вы думаете. В ближайшее время.

— Что старуха может заявить, когда она вообще не знает ни о доверенности, ни о страховке. Считаете, Надька ей что-то рассказывала?

— Она-то, может, и не рассказывала. Зато я как сотрудник агентства обязательно расскажу. О страховке я уже говорил, про доверенность скажу тоже.

— Зачем? Вам-то до этого какое дело?… — Фунтикова придвинулась к нему, положила руку на колено и умоляюще заглянула в глаза: — Послушайте, вас, кажется, Андреем зовут?