Онлайн книга «И придет волчица…»
|
Да, магистр Эн-Ферро говорил именно так. А его жена – между прочим, квалифицированный медик из развитого мира – эти слова подтверждала. Отчего же они тогда долго шептались на кухне? Зачем Лайс, едва Галла проснулась, взял у нее кровь и спросил, достаточно ли у нее сил, чтобы открыть портал к вратам? – Я еще чего-то не знаю, Дьери? – Глупости, – отмахнулась она. – Неправда. Глупостей я знаю предостаточно. – Братишка страхуется. Раньше делал анализы несколько раз в месяц, но потом стало ясно, что ничего такого со мной не случится… – Какого такого? Галла вздохнула: – Такого, как с моей мамой. Это долгая история. Давай я отправлю Лайса и все тебе расскажу? Галла Тесты ничего не показали. Зато Лайс с Рошаном повидался. И от ремонта двери увильнул, сбросив все на Иоллара с Сэлом (а в итоге все доделывал зашедший узнать, как дела, Ромар). На следующее утро я чувствовала себя достаточно хорошо. Так хорошо, что решила не прогуливать работу, хоть у меня и была уважительная причина. – Останься, а? – жалобно протянула «причина», в который раз пресекая мои попытки выбраться из-под одеяла. – Зачем тебе эта школа? Действительно, зачем? Но проклятое чувство ответственности, которое я так долго в себе воспитывала и воспитала-таки на свою голову, не позволило оставить без жизненно важных знаний учеников двух курсов. – Это только до весенних выгулок, – пообещала я. – Пока подыщут кого-нибудь на мое место. – Еще два месяца?! – Два месяца по два-три часа в день. А остальное время буду с тобой. Длань-другая, и так тебе надоем, что сам будешь меня на работу гнать. – Не надоешь, никогда. – Он навис надо мной, опершись на руки, и длинные волосы упали шатром вокруг моей головы, закрывая от меня весь остальной мир. Или меня от всего остального мира? Так спокойно и уютно… Пожалуй, пусть пока не стрижется. – Ил, мне нужно идти. На обратном пути куплю тебе булочек с маком. Ради булочек меня отпустили. После смерти магистра Марко должность старшего наставника оставалась незанятой, но на учебном процессе это не отразилось. Школа работала как хорошо отлаженный механизм: лекции, практические занятии, работа на выезде – все шло согласно утвержденным еще в сентябре планам… Только чаю теперь не с кем было попить в перерывах между занятиями. – Ты сегодня какая-то другая, – заметила забежавшая перед уроком Вришка. – Выглядишь так хорошо. Сегодня я абсолютно счастлива. И готова кричать об этом на весь свет! Только нельзя. Мы еще не решили, как объяснить присутствие Иоллара в моем доме, но уже определились, что не будем объявлять о том, что это именно он. Не хватало еще какой-нибудь орденской комиссии по внеплановым чудесам. Даже ребятам условились ничего не говорить: как ни жаль будет с ними расставаться, но наш уход с Тара – дело решенное, а до мая продержать их в неведении будет несложно. Тем более при их тактичности: от кого я беременна, никто из друзей не спрашивал. По-моему, сошлись на том, что я просто захотела ребенка. А теперь я, значит, захотела привести к себе какого-то парня? Что ж, на меня это похоже. – Я не хочу быть «каким-то парнем», – нахмурился Ил, когда, вернувшись домой, я затронула эту тему. – И мне не все равно, что станут говорить о моей жене. – Жене? – удивилась я. – И когда это мы успели? – Когда ты надела мой подарок. – У-у, так неинтересно. Я хотела настоящую свадьбу, как у людей. – Мы не люди, родная, – с улыбкой напомнил он. – Ну я-то хотя бы наполовину человек. – Слушай, – задумался Ил, – а кем тогда будет наш сын? – Нашим сыном. – Нет, но… – Драконо-эльфо-человеко-орк как-то странно звучит, тебе не кажется? Он будет чудесным мальчишкой. – И я хочу быть отцом этого чудесного мальчишки. Приплыли. – Ил, ты и так его отец. – Я имел в виду – здесь, для всех. Не «какой-то парень», а твой муж и отец твоего ребенка. Этот разговор шел в гостиной, где мы пили чай с купленными, как и обещала, булочками. – Я не хочу, чтобы о тебе плели всякие гадости. Я не обращала внимания на сплетни, а любимый за день в городе успел наслушаться, и его это задело – издержки дворцового воспитания. Хотя мне казалось, где-где, а в правящих семействах шкафы под завязку забиты скелетами, и на всякого рода пересуды должен быть врожденный иммунитет. – Хорошо, – сдалась я. – Тогда нам нужно придумать достоверную историю и пустить ее в народ. Как у тебя с воображением? – Не жалуюсь. Заодно потренируюсь сочинять сказки для сына. Не против, если я отнесу его в спальню? – Кого? – не поняла я. – Своего сына. Иоллар подхватил меня на руки и отнес наверх. Не обращая внимания на мое хихиканье, уложил на кровать и, наклонившись к моему животу, начал: – Жила-была прекрасная чародейка… – Такая уж прекрасная? Кажется, сначала она была тощей ведьмой. – Как скажешь, родная, – невозмутимо согласился он. – Жила-была тощая ведьма, вредная-превредная. И никому от нее покоя не было, особенно одному благородному принцу… – С жутким характером. – Это моя сказка, Дьери, так что не мешай. «Жила-была чародейка. Не то чтобы прекрасная, но и не уродина, конечно. И был у нее жених… Ну не совсем жених, скорее – хороший друг. Но в будущем мог стать женихом, если бы не нашелся злой колдун, который этого друга убил. Разозлилась чародейка, нашла того колдуна и тоже убила (так ему и надо!). Но не стало у нее от этого легче на сердце, и, чтобы печаль развеять, поехала она мир посмотреть да себя показать. И встретился ей в дороге добрый молодец…» – Подорожная со всеми печатями. – Сэл пришел ближе к вечеру и принес обещанные бумаги. – Думаю, отец не кинется – этих бланков в столе штук двадцать было. Потом отметишься у капитана городской стражи. Только имя вписать осталось. – Сумраком и пиши. Хаш. Хашер. Лар Хашер. – Сумрак Сумрачный. Масло масляное, – пробормотала я. Но для сказки простительно. «Итак, встретился чародейке добрый молодец из страны заморской, роду эльфийского…» – Лучше – полукровка. Меньше вопросов. «Роду эльфийского, знатного, но не чистых кровей. Оттого и вынужден был он и имя, и лицо свое ото всех скрывать…» – Нет, на лице шрам. Стра-ашный такой. «А на лице – шрам, в память о схватке со старым врагом. Но, невзирая на этот изъян, полюбила его чародейка всем сердцем. И он ее – тоже. Месяц прожили они душа в душу далеко от людей, в зеленом лесу, и не было на всем белом свете их двоих счастливее. Но пришло время чародейке домой возвращаться. А возлюбленный ей говорит: «Ты езжай вперед, а я после прибуду. Есть у меня два брата. Один – воин славный…» |