Книга Кто будет президентом, или Достойный преемник, страница 41 – Фридрих Незнанский

— Ну, вы ведь тоже собираетесь что-то продать.

— Ты что?! — вспылил Гиря. Николай поджал губы, казалось, он вот-вот расплачется. «Видать, ему и правда хреново», — подумал Гиря и решил сменить гнев на милость. — Ладно, фраер, не обижайся. Я говорил не о побрякушке. У меня есть что-то, за что мне отвалят хорошие балабасы. Вот тогда я тебя и угощу. Но только об этом — никому. Понял?

— Понял.

Гиря хлопнул себя по карману и подмигнул Николаю:

— Я стану богачом, попомни мое слово. Ну, а сегодня угощаешь ты. Идет?

— Идет, — так же вяло, как и прежде, кивнул мужчина.

Гиря поднялся со скамейки и насмешливо посмотрел на Николая.

— Ну что, потопали?

— А… куда? — растерянно спросил тот.

— Я знаю куда. Тут недалеко. Отличный кабак.

— Отличный?

— Угу. Там пиво не разбавляют. Вставай, чего сидишь.

Николай встал и лениво поплелся за Гирей, который топал по асфальту бодрой, пружинистой походкой, не скрывая своей радости. Проблема «культурного отдыха» решилась сама собой. Отлично!

Они шли минуты две, а Николай уже устал. Видать, сильно вымотан был мужик.

— Далеко еще? — жалобно спросил он.

— Рядом, — ответил Гиря.

У него у самого снова «трубы горели», но идти нужно было еще целый квартал. Хотя какого черта? Почему квартал? Тут же можно сократить.

— Может, зря я это? — прогнусавил Николай. — Может, мне лучше купить жене подарок и домой?

— Не хнычь, фраерок, — бодро сказал Гиря и хлопнул мужика по плечу. — Мы через дворы срежем. Через минуту будет на месте. Видишь арку? Нам туда.

Гиря и Николай свернули с тротуара в темнеющий полукруглый зев арки. На асфальте, как и полагается, был навален всякий мусор — обломки кирпичей, щебенка, какие-то гнилые доски.

— Живем, как в хлеву, бл…! — выругался Гиря, щуря близорукие глаза.

— Чего? — промямлил Николай.

— Я говорю: по-свински живем. Срать срем, а убирать не убираем. Россия, бл…!

Как ни старательно щурился Гиря, но кирпича все же не разглядел, споткнулся от него и непременно грохнулся бы на асфальт, если б заботливая рука Николая не поддержала его.

— Ах ты, черт! — в сердцах проговорил Гиря, хватаясь за нового знакомого.

Николай одной рукой обнял его за талию, а другой держал за локоть.

— Все в порядке… — вновь хрипло выдохнул Гиря. — Убери от меня руки, чертов педрила!

Но Николай убирать руки не спешил. Внезапно острая боль скрутила Гире всю утробу.

— А-а-а… — тихо простонал он, сгибаясь пополам.

Из глаз бандита брызнули слезы. «Опять язва проснулась…» — промелькнуло у него в голове.

Он стал хвататься рукой за Николая, но тот почему-то отошел в сторону.

— Помоги… — промямлил Гиря. — Дай руку…

Николай молчал, стоя в двух шагах от бандита и внимательно наблюдая за ним.

Голова у Гири закружилась, и он рухнул на асфальт.

— Я… ты… — еще пытался выговорить бандит, но язык уже не слушался его.

Тело Гири напряглось и выгнулось дугой, но через секунду снова расслабилось. Больше он не шевелился. Николай подошел к распростертому на асфальте телу, нагнулся и пощупал пальцами шею. Затем расстелил на асфальте носовой платок и принялся методично обшаривать карманы бандита. Содержимое карманов он выкладывал на платок. Початая пачка сигарет, ключи от квартиры, пластиковая зажигалка, несколько мятых пятидесятирублевых купюр, ключ с номерком (такими обычно закрывают шкафчики в магазинах). Больше в карманах у Гири ничего не было.

— Сволочь, — злобно произнес Николай, набрал слюну и смачно плюнул лежащему бандиту в лицо.

Затем стянул платок с вещами Гири в узелок и запихал его в карман брюк. Выпрямился, повернулся и бодро зашагал к освещенному солнцем пустынному тротуару.

Гиря остался лежать на асфальте. Из его живота торчала белая акриловая рукоять ножа.

11

— Ну что? Работа какого-нибудь алкаша?

Старик эксперт, сидевший на корточках перед трупом Гири, глянул через плечо и загадочно произнес:

— Может быть. А может быть, и нет.

Турецкий и дежурный следователь (совсем еще молодой парень) переглянулись. Эксперт снова склонился над телом.

— Вот, Александр Борисович, видите, с кем приходится работать, — насмешливо сказал дежурный следователь. — Нет бы ответить нормально, а то — может быть, то, а может быть, се. И так всегда. У вас в Москве небось эксперты покруче наших будут?

— Всяких хватает, — ответил Турецкий. Он неотрывно наблюдал за манипуляциями, которые производил над телом старик эксперт.

— Ну? — спросил он вновь нетерпеливо. — Что скажете, уважаемый?

Эксперт вытер тыльной стороной ладони пот со лба, вздохнул и уважительно произнес:

— Чистая работа.

— В каком смысле? — быстро спросил Турецкий.

— В прямом. Ни одного отпечатка. Все проделано быстро и ловко.

— То есть пьяные разборки исключаются? — вновь заговорил следователь.

— Ну… — Эксперт замялся. — Наверняка не скажешь. Может, его и по пьяной лавочке на перо посадили. Иногда и слепой в «десятку» попадает. Но мне кажется, что убийца — знаток своего дела.

— Профессионал? — уточнил Турецкий, вставляя в рот сигарету.

Эксперт посмотрел, как он прикуривает, подумал и ответил:

— А хрен его знает. Нынче специалистов много, в девяностых на бандитских разборках набили руку, а теперь гуляют на свободе. Каждый второй из бывшей шпаны может профессионально человека на перо посадить. Такое время.

— Александр Борисович, ну что за мысли? — улыбнулся молодой следователь. — Кому мог понадобиться этот забулдыга? Он полтора года, как откинулся, а до сих пор ни кола ни двора. Подрабатывал грузчиком в продмаге, а жил в комнатке, которую снял по дешевке. Кому нужна такая птица? — Он пожал плечами и добавил: — По мне, так это простая пьяная разборка. Не поделил с приятелем бутылку водки, вот тот его и порезал.

— Умный ты какой, Василий, — иронично произнес эксперт. — И часу нет, как здесь околачиваешься, а уже все про всех знаешь.

— Да потому что не надо все усложнять, — неожиданно горячо возразил молодой следователь. — Спиноза знаешь, что писал? Не надо плодить сущностей! А Уильям Оккам говорил: из всех гипотез выбирай самую простую, потому что, как правило, самая простая оказывается самой верной. Не надо усложнять, — вновь повторил следователь и посмотрел на Турецкого, ища поддержки.

Поддержки, однако, не последовало. Александр Борисович стоял над трупом, нахмурившись, и задумчиво потирал пальцами подбородок.