Онлайн книга «Марш Турецкого, или 50 шагов следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ»
|
- Солдатам освободить дорогу! заорал Ваганов. Снова на улице послышались выстрелы. Я приказал Ваганову остановить стрельбу, и он крикнул контролерам, чтобы все с улицы зашли в помещение. Коридор был уже свободен. Его своей тушей таранил Ваганов, я шел за ним, сверля его затылок "стечкиным", за мной Васин с "макаровым". Когда мы вышли в ярко освещенный прожектором двор, он был совершенно пуст. За темными провалами окон первого этажа прятались контролеры и солдаты из охраны. Один из солдат раскрывал железные ворота, за которыми была белая, заснеженная дорога под неверным светом едва пробивавшегося из-за туч молодого месяца. - Полета-аев! заорал я на улице. Полета-а-ев! - Не надо. Он мертв, вдруг услышал я голос Ваганова. Его только что прикончил Кузьмин… - Я тебя сейчас самого прикончу! Сука! Мои нервы были уже на пределе. Я чувствовал, что не выдержу сейчас, пущу пулю в затылок Ваганова, но тогда нам будет сложно уйти. Я втолкнул Ваганова в дверцу черной "Волги", сам сел за руль. Но Васин не торопился садиться, он вдруг по моему примеру, что ли, заорал в направлении черных окон: - Кошкин! Выходи немедленно! Тут же откуда-то сверху, с крыши, послышалась длинная автоматная очередь, изрешетившая рухнувшего на снег полковника Васина. - Муда-а-ак!! заорал я. Хотел броситься к лежащему Васину, но в этот момент дернулся Ваганов. Куда?! Сидеть! Моя нога давно уже давила на газ, машина ревела, но все стояла на месте перед раскрытыми настежь железными воротами. Я выжал сцепление, "Волга" рванулась в ворота. Машина прыгала на дорожных ухабах, Ваганов, сидевший рядом, на переднем сиденье, улыбался. Я держал баранку одной рукой, другой тыкая "стечкиным" генерала в бок. - И куда ты меня отвезешь, Турецкий? Может, к себе в прокуратуру? ухмыльнулся Ваганов. - Точно, в прокуратуру. Доставлю в лучшем виде, кивнул я. - Ну давай, валяй… А ты ведь мне сразу понравился, еще в Германии. Лихой ты, как я погляжу. Только не тыкай ты меня, все ребра отобьешь. Ваганов попытался локтем отодвинуть мою руку, но я еще сильнее вжал в его бок ствол пистолета, так что он застонал. - Заткнись, гаденыш… - Турецкий, ты что, не понимаешь, что сейчас уже все войска подняты по тревоге? Мы еще с тобой можем мирно договориться, говорил он, потирая бок рукой. - Это баба с мужиком может договориться, а мы с тобой, сука, никогда не договоримся! ответил я. - Ты что, следователь, хочешь, чтобы страной правили не мы с тобой, а продажные масоны из-за океана? Подумай сам, Турецкий, еще не поздно!… Увидев мою минутную растерянность, Ваганов вдруг схватился обеими руками за мой пистолет, задрав его над своей головой. Я мгновенно кинул ногу на тормоз, Ваганов сильно ударился головой о ветровое стекло. Машина оказалась на краю дороги, покрытой ледяной коркой. "Волга" начала медленно скатываться вниз по заледеневшей насыпи. Ваганов по-прежнему не выпускал из рук пистолета, пытаясь вырвать его у меня. Нога соскользнула с педали тормоза, "Волга" уже быстро катилась вниз. Я отпустил руль, перехватил обеими руками пистолет и нажал на спуск. Прогремел выстрел. На ветровом стекле появилась дыра с расходившимися от нее многочисленными трещинами. Но Ваганов не собирался униматься. Отпустив пистолет, он вцепился своими лапами мне в горло. Я услышал треск, машина вдруг начала оседать. Я понял, что "Волга" оказалась на льду реки, который сейчас проваливается под нами… Три дня я отлеживался после моего купания в ледяной Десне. Как ни странно, воспаления легких я не подхватил, лишь небольшой бронхит. Я кашлял, бухая на всю квартиру, но температуры почти не было. Каждый день ко мне приходил врач из нашей поликлиники, говорил, что ничего страшного, выкарабкаюсь. Свозили меня на рентген, который подтвердил: воспаления легких нет. Грязнов с Меркуловым пришли ко мне, лишь когда вернулись из Ильинского. Они принесли бутылку спирта. Мы расположились на кухне, выпили. И только потом рассказали, что главврач Кузьмин был найден с дыркой в голове, он покончил с собой. Но, возможно, его пристрелил кто-то из своих же контролеры или кто-то из военных. Заниматься Кузьминым особо не было времени. Контрразведчики, которые до сих пор шмонают военный аэродром, пока о результатах не дали знать. Известно лишь, что майор Брагин пропал, не иначе как, хоть и раненный, пустился в бега. Командир авиаполка делает невинные глаза: мол, он ничего не знает и не знал о планах бывшего заместителя командующего. А сам он занимается приемом и обустраиванием наших офицеров, которых переводят из Германии под Смоленск. Офицеры и солдаты проводят плановые учения по повышению боевой и политической подготовки. Заместитель же командующего ЗГВ, генерал Ваганов, оказывается, застрелен сбежавшим сумасшедшим, неким Ивановым Сергеем Сергеевичем… - Вот, собственно, и все, Турецкий. На тебя никто ничего не повесит. Даже Звезды Героя бывшего Советского Союза или Звезды Героя России не жди!… закончил Костя Меркулов не без иронии. - А я и не жду, ответил я. И мы вновь сдвинули стаканы, в которых плескался едва разведенный спирт. Поздно вечером наконец-то позвонила Ирина. Услышав ее голос, я чуть не прослезился от нахлынувших чувств. - Саша? Саша, куда ты пропал?! Я столько раз звонила, ты не брал трубку! Где ты был, я так беспокоюсь! - Со мной все в порядке. Правда, простыл немного, но ничего страшного, небольшой бронхит. Меня отправили на недельку в санаторий подлечиться. А не звонил, потому что не хотел, чтобы ты волновалась, думая, что я лежу при смерти в больнице. - Саша, нельзя же так пугать! Я хочу извиниться, что не приехала встречать с тобой Новый год. Я была занята, новогодняя программа сам понимаешь. А ты, видимо, уже подумал Бог знает что? - Нет, Ирка, глупая ты моя!… Я так и понял: ты занята, пляшешь Снегурочкой возле елки, веселишь публику. - Какой ты у меня глупый все-таки, Турецкий, что сам не позвонил из санатория. Значит, ты на меня не сердишься? - Нисколько! Я очень соскучился по тебе! Вот только кашель пройдет, обязательно прилечу к тебе, если примешь, конечно. - И я тебя, Саша, ужасно люблю… Ты точно выздоровел? - Абсолютно. - Я целую-целую тебя, глупый-глупый мой сыщик! - Почему глупый? уже хотел рассердиться я. - Потому, что ты даже не догадываешься, как я тебя люблю… На столе отчаянно зазвонил телефон. - Турецкий слушает. В ответ он услышал слегка изменившийся от волнения голос Вадима Дроздова: |