Книга Молчать, чтобы жить, страница 52 – Фридрих Незнанский

— Наспех, поверхностно и небрежно.

— Понимаю. Боялись спугнуть птичку?

— Угу. Мужик он далеко не глупый. Я видел, как он насторожен. Кстати, насчет птички — это ты очень метко. Он и правда похож на птицу. На попугайчика. Нос крючком, и все время башкой вертит — то справа на тебя посмотрит, но слева. Как будто пытается разгадать, что у тебя на уме. Так что более детальный допрос придется провести уже в СИЗО. В Бутырках или в Матросской Тишине — это уж как получится.

— Если, конечно, он туда попадет, — с сомнением произнес Яковлев.

— Попадет, никуда не денется. Но для того чтобы прищучить этого типа, нужно собрать железные доказательства.

— Именно этим я сейчас занимаюсь.

5

Татьяна Перова поднялась из ванны, стянула с вешалки махровый халат и пошла открывать дверь, на ходу надевая халат на мокрое тело.

Прежде чем открыть, она посмотрела в глазок. Закусила губу и тихо проговорила:

— Черт.

Постояв несколько секунд в замешательстве, она все же решилась и повернула ручку замка. Дверь бесшумно распахнулась.

— Ну здравствуй, Танечка! — пробасил гость.

— Борис, — сказала Перова.

— Рад, что узнала. Я уж думал, ты совсем забыла о моем существовании. Зайти-то можно, или как?

Татьяна все еще стояла в нерешительности.

— Да ладно тебе, не съем, — усмехнулся Шлегель.

— Ладно, проходи. — Перова посторонилась, впуская нежданного гостя в квартиру.

Шлегель, не разуваясь, прошел в гостиную.

«Прямо как к себе домой», — с раздражением подумала Перова. Она двинулась вслед за ним.

— Я думала, ты вернулся в Германию.

— В Германии скучно. — Шлегель уселся в кресло. — А я люблю повеселиться.

— Что, неужели здесь больше шлюх? — с издевкой в голосе спросила Перова. — Или они доступнее?

Шлегель ухмыльнулся и погрозил ей пальцем:

— Детка, не хами. — Он откинулся на спинку стула и окинул плотоядным взглядом ее фигуру. — Ах, черт, какая же ты красивая баба! Извини, что вытянул тебя из ванной.

— Ничего. Выпьешь чего-нибудь?

— А что есть?

— Водка, немного коньяка.

— А вискарь?

— Виски нет.

Шлегель вздохнул:

— Ну тогда давай водку.

Перова достала из бара бутылку водки, наполнила стопку и протянула немцу. Он взял, осторожно понюхал, затем выдохнул через плечо и закинул водку в глотку.

— Хорошо, — поморщился он. По-мужицки занюхал рукавом и перевел взгляд на голые ноги Татьяны.

Перова поплотнее закуталась в халат.

— Ты по делу или в гости? — спросила она.

— М-м… Сложный вопрос. Но считай, что в гости.

Перова нахмурила точеные брови.

— Зря ты ко мне пришел, — неприязненно произнесла она. — Вдруг кто-нибудь увидит?

— Расслабься, детка. Никто меня не увидит. Или ты кого-то ждешь?

Перова пропустила его вопрос мимо ушей.

— Слушай, — вновь заговорил немец, поглядывая на нее маслянистыми глазами, — если мне не изменяет память, я тебе остался должен?

— Забудь, — дернула уголком губ Перова. — Считай это платой за беспокойство.

— За «беспокойство» ты уже расплатилась. Когда легла со мной в постель.

— Ты пришел сюда хамить?

Шлегель медленно покачал головой:

— Нет. Я пришел вернуть долг.

— Ладно. Тогда возвращай и уходи.

Немец ощерился.

— А что так грубо? — с деланой обидой протянул он. — Ладно, спишем это на твое плохое настроение. Или на месячные. Слушай, детка, денег у меня сейчас нет, но я решил отдать тебе долг другим способом.

— Это каким же? — прищурилась Татьяна.

— Я хочу тебе кое-что… подарить.

Шлегель произнес это торжественным голосом, однако Перова равнодушно дернула плечом и равнодушно же спросила:

— И что же это?

— Ты, кажется, любишь французские машины? — Немец заговорщицки подмигнул. — Я пригнал тебе новенький «пежо»!

— Это шутка? — холодно уточнила Перова.

Немец помотал головой:

— Нет.

— У меня уже есть машина.

— Будет еще одна! — не стушевался Шлегель. — Не понравится — сможешь продать.

Татьяна откинула со лба мокрую прядь и иронично прищурилась:

— Ага. А спустя год найдется ее настоящий хозяин.

— Детка, ты меня обижаешь, — насупился Шлегель. — Я никогда не был вором. Так что давай одевайся, крась мордочку, и пошли. Вручу тебе подарок, обмоем примирение, и я поеду по делам. У меня мало времени.

— Так это не шутка?

— Золотце, ну какие могут быть шутки!

Перова наморщила лоб, словно раздумывая — можно верить немцу или нет.

— Ну хорошо, — сказала она наконец. — Минут через десять я буду готова. А ты можешь скрасить ожидание еще одной рюмкой водки. Закуска в холодильнике. Впрочем, ты и сам помнишь.

Она повернулась и вышла из комнаты. Шлегель поднялся из кресла и двинулся к бару. Наполнив рюмку водкой, он задумчиво посмотрел сквозь нее на окно, но пить не стал. Поставил рюмку на полку и закрыл створку серванта.

— Выпить я всегда успею, — тихо проговорил он.

Затем принялся расхаживать по комнате, поглядывая на картины, которые украшали стены. Картины были написаны маслом. На одной из них был запечатлен изумительной красоты среднерусский пейзаж с березами, прудом и заходящим солнцем. Возле него Шлегель остановился. Он долго смотрел на картину, потом покачал головой, вздохнул и пробубнил:

— Эх, Россия, Россия… Куда ты, к черту, катишься?

— С кем это ты? — услышал он у себя за спиной.

Шлегель обернулся. Перова уже была одета. Волосы были еще влажные, но она решила их не сушить. Ей не терпелось избавиться от постылого немца.

— Ну что, — нетерпеливо произнесла Татьяна, — пошли?

— Пошли, — кивнул немец. Он протянул руку и погладил Перову по щеке: — Слушай, а может мы…

— Нет, — холодно сказала Татьяна и отступила к стене. — Давай выметайся. Хватит топтаться по ковру.

— Извини, забылся.

Немец послушно протопал к двери, Перова, сердито хмуря брови, последовала за ним.

На улице моросил противный дождь. Татьяна подняла воротник пальто, зябко обняла себя за плечи и внимательно оглядела двор.