Онлайн книга «Год длиною в жизнь»
|
Да нет, это не может быть Рита. Что ей делать в притоне? Просто сумасшествие. Как бы она тут оказалась? Ты просто бредишь ею, «Игоречек»! – Где она? – Что, любопытство разобрало? – хмыкнул Прошин. – Да вон, обе в машине сидят. Как птички в клетке. Георгий взглянул на него дикими глазами и ринулся к «газикам». – Аксаков, ты что? – окликнул Николай Лесной, но Георгий не слышал. Он прилип в окошку первого «газика». – Чего тебе, ну? – грозно распахнул дверцу шофер. Нет, «клетка» пуста. Георгий подскочил ко второй машине. – Чего тебе, ну? – точно так же грозно, с теми же словами высунулся водитель. – Пропусти, пусть поглядит! – крикнул издали Прошин. – Кажись, знакомую нашел! Георгий сунулся в кабину – да так и замер в неудобной позе. За густой сеткой вырисовывались две женские фигуры. Одна сидит согнувшись, содрогаясь от рыданий, другая… – Гляди-ка! – с восхищением пропыхтел ему в затылок подоспевший Прошин. – Как на приеме в Зимнем дворце сидит и в ус не дует. Вот наглая баба, а? Представить себе усатую бабу на приеме в Зимнем дворце у Георгия недостало воображения. Но эта дама прекрасно смотрелась бы в Лувре, подумал он, в том самом Лувре, в коридоры которого смело врывались Атос, Портос, Арамис и примкнувший к ним развязный гасконец по имени д’Артаньян. Только на ней должно быть длинное пышное платье, какое носила Милен Демонжо, а не ковбойка и короткая узкая юбка, высоко открывающая колени. Да если бы только колени! Вот интересно, что за чулки на ней такие надеты? Юбка коротюсенькая, а никакого признака края чулок не видно. А, наверное, это и есть знаменитые колготки, по которым все модницы теперь с ума сходят: чулки, соединенные со штанишками. Эх, надо же такое выдумать! Небось французы их изобрели. А может, американцы. Черт, сам себя одернул Георгий, о чем я? При чем тут чулки? Ведь это же она. Она! Она – здесь? – Как вы здесь оказались? – воскликнул Георгий и чуть не добавил – «мадам», но осекся, потому что Рита бросила на него взгляд, заставивший онеметь. Понятно. Она не хочет, чтобы открылось ее истинное лицо. Неужели все-таки шпионка? – Ты правда ее знаешь, что ли? – изумился Прошин. – Знаю, – кивнул Георгий. – Это… это моя родственница. Дальняя. Рита хлопнула ресницами, у нее даже рот приоткрылся от изумления! «Нет, на шпионку она не тянет, – сердито подумал Георгий. – Могла бы и подыграть!» На счастье, Прошин таращился на Георгия и не видел Ритиного лица. Впрочем, она, словно прочитав сердитые мысли Георгия, уже овладела собой, и черты ее снова обрели фарфоровую невозмутимость. – Как ваша фамилия, гражданка? – хитро поглядел на нее Прошин. – Аксакова. – А его фамилия как? – ткнул Прошин пальцем в Георгия, повернувшись к подоспевшему Лесному. – Его фамилия Аксаков. – Ишь ты… – протянул Прошин. – Неужели и правда родня? А зовут вас как, девушка? Улыбка мелькнула в ее глазах: – Рита. – Вон что! Маргарита, значит! – откровенно восхитился Прошин. – Мое любимое имя. Королева Марго! У Риты чуть приподнялись брови, и Георгий почему-то понял, что этот вариант своего имени она терпеть не может. Так же как и он свои уменьшительные варианты. Никакая не Маргарита, а Рита, только Рита. Неужели Прошин этого не чувствует, не понимает?! Вот и хорошо, что не понимает. А то вдобавок и еще что-нибудь поймет – что понимать ему совершенно не требуется… – Акса-аков, – протянул Валера Крамаренко (к машинам уже подтянулись все студенты, с любопытством липли к окошкам, заглядывали в кабину), – давай ты теперь будешь приглашать меня на все семейные праздники, а? Если среди твоей родни имеется такая краса… Он не договорил, а начал почему-то шипеть. Оказалось, что Егор Малышев нечаянно встал ему на ногу и не собирается с нее сходить. – Здрасьте, – сказал он, восхищенно таращась на Риту. – Здрасьте, как жизнь? – Вы что, тоже знакомы? – недоверчиво прищурился Прошин. – Ну да, – простецки улыбаясь, сообщил Егор. – Недавно чаек вместе пили у дяди Коли Монахина. Знаете, летчик, Герой Советского Союза, почетный гражданин Энска? Он ведь отчим Аксакова. Прошин хлопнул глазами. «Ай да Егор, – оторопело подумал Георгий. – Ай да пинжак, ай да дитя природы! С таким можно идти в разведку! А с Валеркой – нельзя». – Объясните мне в таком случае… – сердито начал Прошин. – Вот вы, товарищ Аксакова, объясните мне, что вы делали здесь в такое время суток? – Гуляла, – просто ответила Рита. – Я здесь когда-то жила, в этом аррон… в этом районе. Георгий покрылся ледяным потом. Полузабытый французский воскресал в его памяти, словно сбрызнутый живой водой. Ее странная обмолвка «аррон…» – начало слова arrondisseent, «округ или район» по-французски. Рита чуть не проговорилась! «Вот так и сыпались шпионы! – сурово подумал он. – Никакого контроля над собой. Да и врет как-то неумело. Жила здесь… Где здесь, в Сормове? Она? Могла бы что-нибудь получше придумать». – Жили здесь? – недоверчиво переспросил и Прошин. – Вы – здесь? В Сормове? – Давно, – пояснила Рита. – Очень давно. Здесь, в тупике… он тогда назывался не тупик имени Коммуны, а просто – улица Тупиковая… стоял двухэтажный дом, красивый, с резными балконами, причудливой архитектуры… – Графский дом, что ли? – перебил Прошин. – Ну так он лет пять тому назад сгорел. – Почему? – спросила Рита. – Ну, почему дома горят… – философски пожал плечами Прошин. – От пожаров. Тут народ жил самый непотребный, алкоголики да тунеядцы. Уснул кто-то с папироской зажженной, искра упала на матрас, вата загорелась. Тот недоумок сам сгорел и других пожег. Дело ночью было, половина народонаселения спала мертвецки, да еще порядком проспиртовались все… А дом старый, очень старый, вспыхнул, что елка сухая, – и ку-ку. – Да нет, я спросила, почему вы называете его графским, – сказала Рита. |