Онлайн книга «Черные банкиры»
|
Длинноногая секретарша, улыбчивая, с чистым приятным лицом, с нарочитой вежливостью предложила им кофе. – Примите наши соболезнования по поводу безвременной кончины вашего коллеги, – сказал Турецкий. – Ой, это ужасно! Я была в шоке! Правда! Женя такой безобидный человек, кому понадобилось его убивать? На лице девушки было написано искреннее сожаление о том, что Крохина не стало. – Как вас зовут? – спросил секретаршу Грязнов. – Светлана, – ответила она жеманно, моментально забыв о своем недавнем шоке. – Прекрасное имя. Скажите, Светлана, а какие отношения были у Долгалева и Крохина? – Слава замер в ожидании. – Обыкновенные. – Не ссорились? – Не знаю. Я вообще предпочитаю ничего не слышать и не видеть. В кабинете Долгалева часто бывает шумно: анекдоты рассказывают, о чем-то спорят. Это мужские дела, они меня не касаются. – А как прошел вчерашний день? – спросил Турецкий. – Обыкновенно. Собрались к вечеру в кабинете директора, шумели, потом уехали проводить Долгалева в Петербург, – сказала секретарша, допивая свой кофе. – А каким транспортом ваш шеф намеревался уехать? – Не знаю. – Спасибо, Светлана, кофе был замечательный, – поблагодарил Турецкий. – Мы зайдем еще к вашим менеджерам, пообщаемся. – Да. Пожалуйста, они в соседней комнате. Трое парней сидели у компьютеров, чрезвычайно занятые. – Здравствуйте, молодые люди, мы из Генпрокуратуры к вам с визитом, – представился Турецкий. Парни настороженно переглянулись. – Скажите, пожалуйста, чем вы занимались вчера вечером? Плотный коренастый парень спокойно ответил: – Проводили Долгалева и разъехались по домам. – Расскажите поподробнее, как ехали, куда? На чем уехал Долгалев? – По Ленинградскому шоссе проводили за Химки, потом вернулись. Долгалев дальше поехал с водителем на «мерседесе». – А почему вы за всех отвечаете? Остальные отчего молчат? – Подтверждаем. Да, так и было, – вразнобой ответили двое. – На Волоколамское шоссе не сворачивали? – уточнил Грязнов. – Нет, – ответил плотный. – Зачем, это же не по пути? – А Крохин тоже был с вами? – спросил Турецкий. – Нет, он уехал домой. У него голова болела. – Плотный ухмыльнулся. – Он у нас такой хлипкий был… – Как он себя вел? О чем вы совещались вчера перед отъездом? – Производственные дела. Обычные темы… И Крохин вел себя, как обычно. Собственно, я ничего особенного не заметил, – заключил плотный. – Хорошо, значит, ничего вы нам рассказать не можете? – задумчиво произнес Турецкий. – Надеюсь, вы осведомлены, что за дачу ложных показаний следует серьезное наказание? А теперь, пожалуйста, назовите себя полностью, я запишу. На днях я вызову всех вас на допрос. Записав фамилии и адреса менеджеров, Турецкий прошелся по кабинету, посмотрел из угла на присутствующих. – Проводите нас в кабинет Крохина. Плотный парень поднялся, сказал: – Пойдемте. Они вошли в кабинет, на двери которого была надпись: «Главный бухгалтер». В небольшой комнате тесно ютилось несколько столов. На одном из них возвышался компьютер. На полках стеллажа было пусто, словно отсюда заблаговременно вынесли все бумаги. – Не вижу документации, – удивился Турецкий. – А какая здесь может быть документация, все заложено в память компьютера, – сказал сопровождающий. В комнате было неуютно и одиноко, словно помещение утратило живое тепло и чувствовало свое сиротство. – У меня последний вопрос к вам, простите, еще не запомнил, как вас зовут? – обратился Турецкий к плотному парню. – Артем Дворников. – Вы, господин Дворников, давно работаете с Долгалевым? – Около года. – В каких фирмах? – Сначала в «Тюльпане», потом в «Спектре». – Понятно. А сколько всего фирм за свою жизнь успел открыть Долгалев? – Не знаю, никогда об этом с ним не говорил. – Вы могли бы уйти отсюда? Перейти на другую работу? Парень смутился, поспешно ответил: – Нет, а зачем? – Ну, предположим, если бы что-то более интересное появилось… – У меня есть определенные обязательства по отношению к фирме, понимаете? – Не совсем. – Всякое предприятие имеет свои коммерческие тайны и несет ответственность за их неразглашение. Когда человек уходит, мы как бы теряем над ним контроль, то есть как бы наживаем потенциального врага. – Значит, по собственному желанию уволиться невозможно? – Сложно. – Спасибо. Турецкий и Грязнов простились с менеджерами и направились к своей машине. Ощущение от посещения фирмы было тягостным. – Ты понял, в какой кабале держит своих подчиненных Долгалев? – спросил Турецкий Грязнова. – Да, что-то здесь крепостным правом пахнет. – Как думаешь, на этой почве могло что-нибудь созреть? – Вполне. – А кто у Крохина есть из родственников? – Отец и две сестры, погибший был младшим в семье. Поедем туда? Турецкий вздохнул, почесал затылок, засомневался: – Они сейчас наверняка не в себе, может, не стоит беспокоить семью? У них и без нас хватает хлопот. – Как знаешь, – не согласился Грязнов. – Я бы все-таки съездил. – Нет, я попробую сегодня снова наведаться к госпоже Бережковой, а потом уж займусь и Крохиным. А ты, Слава, войди еще раз в контакт с вашим управлением по экономическим преступлениям – напомни, пусть покопают «Ресурс». Узнай у них свежие новости. Поднимаясь к себе, чтобы взять следственные материалы для допроса Аллы Бережковой, Турецкий мысленно прикидывал, как вести себя с ней. Напористость здесь, видимо, ничего не даст. С ней придется быть обходительным и чутким. Что-то в этой женщине надломлено. Такое впечатление, что она потерялась и сильно напугана, не верит в собственные силы, находится на грани срыва. В кабинете звонил телефон. Турецкий открыл дверь и, не раздеваясь, поднял трубку. Услышал незнакомый голос, звонили из СИЗО. – Ваша подследственная Алла Бережкова скончалась. – Что?! – не поверил своим ушам Турецкий. – Скончалась Алла Бережкова. – Что с ней? |