Онлайн книга «Бархатный губернатор»
|
– Я действовал согласно инструкций, – как бы успокаивая себя, заговорил лейтенант. – Услышали автоматную очередь, потом два одиночных выстрела – и приехали! – И сразу прямиком к дому Николая Васильевича… Очень интересно почему. Парень заметно смутился, но все-таки возразил: – Не сразу. Опрашивали. – Врешь, лейтенант, – резко прервал его Грязнов. – Ты бы не забывал хорошую поговорку. – Какую? – Жадность фраера сгубила. – Команди-ир! – донесся голос Николая Васильевича. – К телефону! – А ты говоришь, – усмехнулся Грязнов. – Шагай. Задержался лейтенант в доме недолго, вышел смурной, молча кивнул своим сотрудникам и пошел прочь. – Теперь бы и винца пропустить недурно. Как, Николай Васильевич? – С нашим удовольствием! – весело ответил хозяин. – А где Настя? Максимка? – В чулане! – Пора бы выпустить… …Голованов, Демидыч и Филя, ворвавшиеся во двор, увидели идиллическую картину: под звон гитары, которую держал в руках Ленька Удачин, обнявшись, пели песню про удалого Хазбулата Слава Грязнов и Николай Васильевич. – Гуляют, – ухмыльнулся Демидыч. – Кто гуляет, а кто страдает, – раздался вдруг голос Шуры Дьяконова, и тотчас из кустарника вышел он сам. Настя сидела возле кроватки, в которой спал, раскинув ручки, маленький Максим. Неслышно зайдя в комнату, Голованов некоторое время смотрел на Настю, потом негромко кашлянул. Женщина обернулась, встала и протянула руки. – Ничего не бойся, – прошептал Голованов, обнимая женщину. – Ты же со мной, Паша… – И буду всегда. Верь, Настенька. – Я верю. Утром Вячеслав Грязнов уехал, перед отъездом обстоятельно переговорив с Павлом Головановым. – Через пару суток съезд! – подмигнул он. – А насчет Насти и Максимки полностью согласен с Турецким. Отправляй их в Москву. – Отца не отправишь. – Разговаривал? – Бесполезно. – Не тронут его, майор, – уверенно ответил Грязнов. – Конечно, не тронут, – усмехнулся Голованов. – Не наломай дров, майор! Грязнов уехал один, но с приказом майору немедленно прибыть куда надо после звонка его или Турецкого. – Удивляюсь на тебя, Павел, – провожая взглядом отъезжавшую машину, сказал Николай Васильевич. – Такое дело, а ты ничего не спрашиваешь! – Все что надо я слышал от Грязнова. – Я Грязнову про рожи знакомые вроде не говорил… – неуверенно заметил Николай Васильевич. – Перебрал ты вчера, отец, – улыбнулся майор. – Не говорил, – твердо заявил бывший капитан. – Вот если бы забыл еще, что стрелял, даже из своего подарочного, был бы полный порядок! – А надо? – Иначе я бы молчал. – А люди? – Люди слышали выстрелы. Всего лишь. – Может, ты и прав, – задумчиво проговорил Николай Васильевич. …Алексей Петрович Кротов встретил Турецкого у входа в гостиницу. На приглашение Александра подняться в номер отказался. – Зайдем в скверик, – предложил Крот. – Но пусть твои охранники тусуются подальше. Они присели на скамейку, закурили. – Думаю, через день-другой объявят об отставке секретаря Совета Безопасности со своего поста, – огорошил Турецкого Крот. – Не слишком ли скоро? – Он совершил много промахов, надеясь на хорошее к нему отношение хозяина. – А что ему оставалось делать? И я бы не решил назвать сделанное секретарем промахами, – возразил Турецкий. – Политика конечно же поле сражения, – заявил Крот. – Но на этом поле воюют не танками. – До поры до времени. – Этой поры и не дождался Хвостов, а потому проиграл. Впрочем, этого и следовало ожидать. Последний поступок ему не простят. – Какой? – Ты вообще-то смотришь телевизор? – Ночной выпуск новостей. – Секретарь открыто поддержал бывшего главного охранника Президента в его борьбе за пост депутата Госдумы. Другими словами, он объявил бой всему президентскому окружению. Главный охранник, как тебе известно, имеет компроматы, и весьма серьезные, если не на всех, то на многих руководящих работников. А поддержал его секретарь Совета Безопасности, человек, отвечающий за безопасность страны во всех проявлениях как внешних, так и внутренних. Из этого следует, что Президент должен дать ход компроматам или сдать секретаря. И я уверен, что он сделает второе. – Президенту ничего и не остается, как сдать секретаря. Это гораздо проще, – согласился Турецкий. – Тем более что ему не впервой сдавать бывших своих друзей, – добавил Крот. – Но Бог с ним, с секретарем! Нам надо думать о своих делах, Александр Борисович. – Придется сматывать удочки, Алексей Петрович, уходить несолоно хлебавши, – усмехнулся Турецкий. – Можно уйти по-тихому, а можно и громко хлопнуть дверью… – Дверью-то мы хлопнем, да что толку… – А нужно не только хлопнуть, но кое-кого прищемить при этом… – Что предлагаешь, Алексей Петрович? – Сорвать съезд. – А сможем? – ухватился за мысль Турецкий. – Мне хотелось бы в пределах возможного узнать, какими материалами вы располагаете по губернатору Колесниченко. – А что конкретно тебя интересует? Экономические преступления или причастность к убийствам? – Второе. – Скажу сразу. Арестовать мы Колесниченко не можем, нет оснований, хотя все материалы следствия свидетельствуют об его причастности. У нас есть показания Супруна, пленка с видеозаписью на загородной даче, где содержался Супрун, зафиксирован его разговор при этом визите. Думаю, сегодня, если постарается мой стажер, прояснится вопрос о подполковнике Сизове, правой руке генерала Маркуши. Его показания, безусловно, прольют свет на убийства кандидатов… Губернатору мы можем предъявить обвинения в злоупотреблениях властью. На многих документах, связанных с перекачкой денег через коммерческий банк «Грот», стоит его подпись. – Долгая история, – вздохнул Крот. – Людей за руку поймали при выносе валюты из здания правительства, и – ничего, все в ажуре, живут и процветают, а тут… – Крот махнул рукой, потом внимательно посмотрел на Турецкого. – Мы оба находимся в весьма затруднительном положении, Александр Борисович, хотя, в чем я совершенно не сомневаюсь, доверяем друг другу. Но дело в том, что мы не имеем права говорить об этом открыто… |