Онлайн книга «Похищение казачка»
|
— Все-таки вы заранее к армии готовитесь, — не удержавшись, заметил Пушкин. — А вам какое дело?! — Тетка немного брызгала слюной. Пушкин инстинктивно сделал шаг назад: кто знает, вдруг она у нее ядовитая? — Я хотел спросить о ваших соседях из одиннадцатой. Ну вы же знаете, молодой человек, фотограф, на речке работает… — А! — сказала тетка. — Я вас раскусила! Вы во флот его хотите забрать! В подводный?! Не выйдет! Не выйдет! Не выйдет!!! Она захлопнула дверь, изрыгая проклятия. Что же дальше-то? Пушкин подумал, что может быть за сын у этой сумасшедший и будет ли от него действительно какой-нибудь прок многострадальной российской армии… А впрочем, у него своих проблем хватает. Он поднял голову и обследовал потолок. Ага! Возле 11-й квартиры потеки. Сверху явно заливают, причем не первый день: потеки были разных цветов — от зеленоватого с плесенью до коричневого. Пушкин поднялся на следующий этаж и позвонил в 15-ю квартиру. — Ща, подожди, — раздался женский голос. Даже скорее девичий. На этот раз дверь распахнулась настежь. На Пушкина снизу вверх взирало очаровательное существо с папироской в руке. Оно было в шортах и линялой футболке, с копной черных волос и огромными глазами. — Ой, — немного смутилось существо. — Я думала, друзья вернулись. Вам кого? Родители уехали. Они на раскопках под Астраханью. — Жаль, — сказал Пушкин, оценивая ситуацию. — А я… гм… видишь ли, с ними уже говорил об этом. Я под вами живу. Ну и, — он развел руками, как бы испытывая неловкость, — ну и заливаете вы нас. — Черт, я так и знала, — расстроилось существо и аккуратно затушило папироску — послюнявило пальчиком. — Мне мама говорила, ванну больше часа не принимать, трубы старые. Что, сильно залили? Из внутренностей квартиры неслись табачные облака и непонятная энергичная музыка, что-то уж очень современное. — Да, в общем, терпимо, не плаваем пока, — засмеялся Пушкин. Из ближайшей комнаты закричали: — Стасик голландских шишек срубил? — Это не Стасик, — бросило через плечо существо. Потом Пушкину: — Значит, это вам Надька квартиру теперь сдала? Пушкин кивнул: — Да. А вы с ней подруги? Девчонка хихикнула: — Скажете тоже! — Я так подумал, раз вы в курсе того, что она сдает… — Просто, когда последний раз скандалили из-за потопа, который мы устроили, — объяснила девчонка, — я видела, как предыдущий жилец въезжал. Серьезный такой дядечка, неулыбчивый. — Дядечка? — засомневался Пушкин. — Ну да. Лет двадцати пяти, наверно. — Это Димон-то серьезный? — по возможности легкомысленно переспросил Пушкин, чтобы исключить путаницу, хотя уже понял возрастную «линейку». — Не знаю я ничего ни про какого Димона. А этого дядечку я ни разу и не видела больше! Один раз только у него спички стрельнула прикольные, и все. А нас тут последнее время, — она откровенно улыбнулась, — дым коромыслом до утра, отрываемся по полной, пока родителей нет. Жаль, недолго осталось: осень на носу… — Тут она спохватилась. — Так что если мешать будем, вы скажите сразу, ладно? Не надо разборки устраивать, мама расстроится… — Ладно, ладно. А что за прикольные спички? — Ща, покажу. — Она ушла в недра квартиры и минуту спустя вернулась с коробком фирменных спичек. Собственно, спичек в нем уже не было. Зато на коробке было написано: «Кафе „Террариум“. Бизнес-ланчи и дискотеки». Когда Пушкин выходил из подъезда, навстречу ему шел здоровенный, под два метра, детина с маленьким черным футляром под мышкой. Страшное подозрение охватило Пушкина: — Это ты — Вадичка из десятой квартиры? — Да, — удивился детина. — А откуда вы… — Хочешь иметь стильную прическу и бесплатно питаться? — мстительно сказал Пушкин. — Приходи в наш военкомат! Детина попятился в подъезд. А Пушкин, пребывая уже в неплохом, в общем, настроении, позвонил напарнику: — Петр Петрович, чем занимаетесь? — Спорю тут с одной продвинутой журналисткой о смысле жизни. Она говорит, что его нет, а я доказываю, что его слишком много. А что, я нужен? — Я только вот что хотел… Вы случайно не знаете, что такое голландские шишки? После некоторой паузы Турецкий сказал: — Издеваемся? — Да какое там. Вполне серьезно спрашиваю. Что-то знакомое, вертится вот в башке, вроде слышал… — Иннокентий Михайлович, голландские шишки — это «травка», вроде гашиша, только поинтереснее, понял? У молодняка популярна. А что случилось? — Потом расскажу. Привет продвинутой журналистке. Пушкин подумал, что можно, конечно, позвонить куда следует, в волжской милиции у него были знакомые. Но… не станет он этого делать, просто не станет, и все. Да, он неправ. Травка — это, конечно, наркотик, но ведь и сигарета, которая сейчас у него в зубах торчит, тоже наркотик. А девчонка… побалуется, встретит нормального мужика, потом ненормального, потом снова нормального, замуж выйдет, детей родит, карьеру будет делать или не будет, в общем, жизнь так закрутит… Может, и стоит сейчас впрок расслабиться? И он поехал в «Террариум». Турецкий спустился по крутым ступенькам и заглянул в полутемный сводчатый зал. Это была пивная, куда его вызвал Пушкин. Посетителей было немного, и Пушкина Турецкий среди них не разглядел. Зато увидел, что помещение этим не ограничивается — арочный проход — и он уже в следующем зале. Пушкин сидел здесь. На столике перед ним были две кружки пива и соленые сушки. С другой стороны стола жались двое молодых людей, лет двадцати, едва ли старше. Вид у них был слегка испуганный. Пушкин знал свою работу. И наверняка не вызвал бы, если б ему нечего было сообщить. Пушкин подмигнул Турецкому: — Вот, Петр Петрович, поговорите с этим шибз-диком. — Он протянул свою длинную руку и встряхнул парня так, что тот едва не слетел со стула. По мимике и тону Пушкина Турецкий сообразил, что его дело теперь — играть «хорошего полицейского». — Как тебя зовут? — Алекс… — А я Майкл, — подал голос второй. — Это неважно, потому что ты будешь сидеть и помалкивать, — внушительно сказал Пушкин. Турецкий укоризненно покачал головой: к чему, дескать, такие грубости? — Вот что, Алекс, я хочу, чтобы вы мне быстренько рассказали про Димона Головню, и мы полюбовно разойдемся. Алекс вопросительно посмотрел на Пушкина. — Про «Террариум» повтори. — Ну да, — подтвердил Алекс, — мы зависали там в четверг, и ничего хорошего там не было. Вообще убогое место. |