Онлайн книга «Заколдованный участок»
|
– Понял. Понял, что озлился ты на меня, что дом не хочу продать. Не дурней паровоза, соображаю как-нибудь. Ты меня сейчас отговоришь, я лапки кверху, брошу работать, а потом ты скажешь: я пошутил! – Да не шучу я! Спроси хоть Шаровых: никто не собирался никому платить! – Иди, иди уже. Как-нибудь сам разберусь! И опять настал вечер. Куропатов жаловался Сурикову на Мурзина: – Был без жены человек, а приехала его Верка – всё, кончился. Надо же, как друга подставил! – Черт те что с людьми творится, – соглашался Суриков. – Между прочим, я его жену видел только что, она на остановке стояла. Значит, в город поехала. Давай подпоим его. Тогда его тоже с соревнования снимут. – Не получится. Он теперь беречься будет. – Так сегодня же футбол, четверть финала, наши играют, забыл? Не только он, никакой человек не убережется! Представь, что наши будут выигрывать – как не выпить? – А если проиграют? – Тем более! И они отправились к Мурзину, который в отсутствие жены позволил себе расслабиться: выволок телевизор в сад (обычно она не позволяла так обращаться с ценным предметом), лег перед ним на раскладушке и приготовился смотреть футбол. – Привет, Александр Семенович! Не началось еще? – весело подошел Суриков, делая знак Куропатову, чтобы тот не очень угрюмился. – Жду. Привет, Миша. – Здравствуй... – Ты не сердись, если что... Я ни при чем, жена... Но ты тоже хорош, по рылу сразу... – Ладно, – сказал Куропатов и отвернулся. Посидели, посмотрели в телевизор, в котором пока ничего не было, не считая рекламы. – Нет, – сказал Суриков. – Этим самым последним героям, которые на острове, им там легче было. – Чего же хорошего? – возразил Мурзин. – Даже телевизора не давали! – Так это и хорошо! Зато соблазна нет. Телевизора нет, магазинов нет, ничего нет. Легко бросить курить, если табаку достать негде. Насчет выпивки то же самое. И даже насчет женщин. А тут идешь мимо магазина, знаешь, что три шага сделать – и... Тяжело. – Зато сколько времени для общения! – Общаться без этого дела, – щелкнул себя по горлу Куропатов, – тоже непросто. – Легко! – воскликнул Мурзин. Суриков осмотрел его, такого с недавних пор правильного, и начал понемногу заводиться. – Легко, говоришь? Ну, давай попробуем. Общайся. Только выключи телевизор, пока футбо– ла нет. – Да пожалуйста! – Мурзин выключил телевизор. – Полно ведь интересных тем! Недавно, я слышал, опять тарелка летающая над Москвой висела. – Может быть, – сказал Суриков. И на этом тема летающих тарелок оказалась исчерпанной. – Земля опять потеплела в этом году на градус, – предложил Мурзин новую интересную тему. – Скоро Южный полюс таять начнет. – Возможно, – сказал Куропатов. И с этой темой не заладилось. Мурзин попробовал затронуть что-то более близкое, чем летающие тарелки и потепление Земли. – Шура рассказывала: новый напиток в магазин завезли. Крепость, как у водки, а дешевый, как портвейн, и даже меньше. Жидкость для ванн называется, но это для отвода глаз, на чистом спирту сделано. – Иди ты?! – воскликнул Куропатов, невольно заинтересовавшись. – Ты сам пробовал? Но тут он осекся, увидев окаменевшее лицо Сурикова, и добавил: – Хотя лично мне всё равно! – Мне тоже, – жестко сказал Суриков. – Пошли отсюда! И они ушли от обескураженного Мурзина. 19 Они ушли от Мурзина. Куропатов сказал: – Мы же подпоить его хотели. – Не получится. Он, я вижу, уперся теперь, хочет выигрыш получить. Лежит, как хан Батый. Я лучше дело придумал. Сейчас футбол начнется, так? Представь: в середине первого тайма гаснет свет. Кто виноват? Мурзин, само собой! Его после этого все мужики возненавидят, в том числе и Шаровы. И не получит он премии ни в каком случае! – А почему свет-то погаснет? – Догадайся! Причем обрубим сразу в нескольких местах, чтобы он не сразу починил. Понял? – Понял, – вздохнул Куропатов. – Нехорошо, конечно, но он сам виноват. Постой, а мы? – Чего? – Но мы-то, получится, тоже футбол не посмотрим? Суриков только язвительно усмехнулся. Куропатов кивнул: да уж, не до жиру... И опустился вечер. Беззвездный и безлунный, да еще небо затянуло тучами, то есть именно такое состояние темноты, о котором говорят: хоть глаз коли; без фонаря или другого источника света и шагу сделать нельзя. А Нестеров у себя дома продолжал работу над собой. С момента странного обморока во время сеанса он боялся, что его сила навсегда ушла. Он не считал себя непревзойденным гением, но всё-таки был уверен в некоторых своих необычных способностях. И вот они куда-то исчезли. Поэтому он и занимался целыми днями не только приведением себя в хорошую физическую форму, но и психологическими упражнениями, в том числе вполне традиционными, но от этого не ставшими бесполезными – напротив, Нестеров верил в действенность старых проверенных методик. Он стоял перед зеркалом, смотрел на себя и твердил: – Теплые тяжелые руки. Правая поднимается. Очень теплая, очень тяжелая. Очень теплая. Горячая! Огненно-горячая рука! – приложил руку ко лбу и улыбнулся: получилось. Получилось чуть ли не впервые со времени неудачного сеанса. И он быстро вышел из дома, словно торопясь на ком-нибудь проверить свою силу. И мы даже знаем на ком. Но та, кого мы имеем в виду, была не одна: у нее сидела Наташа и учила английский язык, читая вслух по слогам. Оторвавшись, сказала: – Я поняла, чтобы было отличное английское произношение, надо чего-нибудь в рот напихать. И тут же воспользовалась собственным советом: откусила большой кусок яблока. Произношение действительно стало больше походить если не на именно английское, то на иностранное. Вдруг она сказала по-русски: – Опа! Твой идет. – Никакой он не мой. – А откуда ты знаешь, про кого я? – Отойди от окна, пожалуйста! – Нина отогнала Наташу от окна, Наташа со смехом упала на кровать в угол комнаты, а Нина хотела закрыть окно. Но Нестеров уже был рядом. – Добрый вечер! – бодро воскликнул он. – Пойдем погуляем? – Нет, извините. – Мы на ты, – напомнил Нестеров. – Ну и что? |