Онлайн книга «Пыльная зима»
|
Я порвала ее. Я отказалась с ней говорить. Я закричала: – Уйди! Вошла медсестра. – Уведите ее! Уведите ее! – кричала я в истерике. – Вы что с моей дочерью сделали, что она психованная стала? – кричала мать медсестре в истерике. – Перестаньте орать! – кричала медсестра в истерике. – Жаловаться на вас будем! – кричали женщины в палате в истерике. Мать ушла. Я не могла быть в палате, отправилась бродить по коридору. Долго стояла у окна, глядя на пустырь за больницей. Сколько ни смотрела – ничего не произошло на пустыре. Даже ворона не пролетела. Мертвое место. Замерзла, пошла в палату. Я не могла найти палату. Я не помнила номера палаты. Я стала заглядывать во все двери подряд. Мужские лица – не то. Женские – незнакомые. Опять женские – и опять незнакомые. Я обошла все палаты – и не нашла свою. Я стояла в растерянности, слезы катились из глаз. Тут передо мной – Давид Давидович. – Ты что тут делаешь? Зачем? Ну-ка пошли в палату! Шли по коридору, спускались. – Куда мы? – В палату, куда ж еще? – Она разве на первом этаже? – На втором. – А мы на каком были? – На третьем, лапушка. Ты что? – Там моя мать… бурную деятельность… – пыталась я ему сказать. – Молчи. Все знаю. Это мои проблемы. – Она просто дура. – Не дура, а мама. Что ж делать… Не бери в голову! – Что со мной было, Давид Давидович? Провал в памяти? Я ведь не помню, как попала на третий этаж. Начисто вылетело. Я слышала, так бывает. А потом… – Суп с котом! Слышала! Читала! Ох, не люблю образованных! Куда лучше, когда человек не знает, где у него почки, а где селезенка! В боку колет, вот и все! Его можно убедить, что мозг – величиной в грецкий орех. Поверит! А остальное, мол, – кость в три пальца толщиной! – Давид Давидович даже хихикнул, представляя разговор с темным и податливым пациентом, который всему верит. – Это пройдет, да? – Все проходит, – философски сказал Давид Давидович. – Да. Все будет в порядке. Все будет в порядке, все будет в порядке. Я повторила это про себя раз двадцать, тридцать, раз сто… Все будет в порядке. Иногда я буду терять память. Ничего страшного. Вот я иду по улице – и вдруг не понимаю, где нахожусь. Я брожу по незнакомым местам. Главное – не растеряться. Я же помню, что у меня потеря памяти. Можно и спросить у кого-нибудь. Или буду забывать, что должна сделать. Это неприятно. У меня и в нормальном состоянии это не раз бывало. Начинаешь психовать: господи, что же я хотела? что же, что же… Или: я что-то делаю – и тут же забываю. Мне рассказывают. Я очень удивляюсь. В этом свои преимущества. В беспамятстве можно сделать что угодно. Пришла к одному, у порога разделась догола, честное слово, – и тут же очнулась: где это я? Честное слово! Я брожу в беспамятстве. Будто бы. И вижу вдруг ту самую машину: 242. Нашлась, голубушка! Она стоит возле магазина, владельца нет. То ли зашел что-то купить, то ли сам торгует в этом магазине – и значит, ждать до закрытия. Он выходит, нагруженный коробками. Открывает багажник, кладет коробки. А вот и упаковка в полиэтилене – банки с пивом. Знакомые пестрые жестянки. Он садится в машину. Я стучу в стекло. Он видит симпатичную мордашку, открывает. Я с продажным изяществом говорю: – Подбрось, парень. – Далеко? – Рядом, но спешу. Плачу за скорость. Едем. Тут же – и приехали. Он ждет денег. Красота красотой, барышня, а монету гони! Я протягиваю ему мелочь. – Ты че? – Извини, больше нет. Кошелек дома забыла, вот досада. – Вылазь. – Ты возьми деньги-то. Какие-никакие… – Вылезай, говорю! – Не возьмешь? – Засунь их в… себе! Нет, не так. Вместо денег я достаю пистолет. Откуда? Не так уж трудно в наше время достать пистолет. Куплю. Выпрошу у брата, у него есть, неизвестно зачем. Мальчики любят оружие, а он все еще мальчик во многом. Я достаю пистолет. – Едем дальше. – Я те щас поеду!.. Ткнула его стволом в висок. Сразу поверил, испугался, поехал. – Че те надо-то, дура? – злится. – Ты кто? Куда едем? – Там увидишь. – Где там? – Там. Я указываю ему, как ехать, где свернуть. Мы попадаем на пустырь за городом, я давно уже присмотрела этот пустырь. Какие-то ящики, кузов от грузовика, столб торчит неизвестно для чего. Этот столб мне и нужен. – Выходи из машины! – Не выйду! Удар рукоятью – попала в бровь. Кровь заструилась. После этого выстрелила вверх, продырявив крышу. Подействовало сразу. Под прицелом идет к столбу. Я достаю из сумочки моток крепкой веревки, привязываю его. – Насиловать будешь? – пытается острить, хамло. Пресекаю ударом по щеке. Открываю багажник, достаю банки. Двенадцать штук. Сажусь за руль, банки рядом – на сиденье. На полной скорости проношусь мимо столба, кидаю банку. Промах. Еще один заход. Промах. Еще один. Ура! Точно в лоб! Звук – как от удара в столб. Вряд ли ему больней, чем было мне: тяжесть полной банки для его монолитного лба равновесна тяжести пустой банки для моей брови. Орет: – Че те надо, дура? |