Онлайн книга «Прощайте, колибри, хочу к воробьям!»
|
Маша теперь жила у станции метро «Университет» в знаменитых «красных домах». Но я предпочла поехать на троллейбусе, не люблю лишний раз лазить под землю. Доехала до метро и не спеша пошла по направлению к «красным домам». Вдруг около меня затормозила синяя «тойота». Оттуда выскочил какой-то мужчина и загородил мне дорогу. Я отшатнулась. – Вы с ума сошли! – Женька, ты?! Не узнаешь? – Господи, Ваня? – узнала я бывшего мужа. – А я смотрю, идет женщина, и походка у нее такая стремительная, как у моей Женьки… Потом гляжу, так это же Женька и есть! – Ванечка, как я рада тебя видеть! – искренне призналась я. – А я… Жень, дай хоть обниму тебя на радостях! И он изо всех сил сжал меня. – Вань, задушишь! – Я чмокнула его в подбородок. – Садись в машину! – скомандовал он. И я подчинилась. Я была страшно рада его видеть. – Тебе куда? – Да никуда. Я уже почти пришла. Машка теперь тут живет. – Машка? Соседка? – Ну да. – Жень, а что ты делаешь в Москве? – Живу. Он вдруг побледнел. – Как живешь? – Вот так. Вернулась. – И с кем… ты живешь? – Одна живу. – А где? – Все там же, на Третьей Фрунзенской. – Женечка моя! А скажи… Хотя нет. Жень, а можно, я к тебе зайду? Так надо поговорить… – Приходи, если надо. Скажи, ты женился? – Женился. У меня двое ребят, Колька и Толька. Погодки. – Здорово! А сколько им? – Кольке восемь, а Тольке семь. – Он достал из кармана телефон. – Вот, погляди. – Хороши! Старший на тебя похож. – А у тебя есть дети? – Нет, Ваня, детей нет. И мужа нет. Но я ни о чем не жалею, – поспешила сказать я, чтобы не услышать от него: «Я же тебя предупреждал!» – Женечка, родная моя… Надо же, ты в Москве… А я искал тебя в разных социальных сетях. – О! Я этого не выношу. – Я так и понял. Но об Антоне многое знаю… – Вань, извини, но мне пора! Неудобно, Машуня ждет. – А телефон у тебя прежний? – Нет, поменялся. Запиши. И мобильный тоже. Приходи, буду рада. Все, я побежала! – Нет, я довезу тебя до подъезда. – Голос у него был грустный. Он и в самом деле довез меня до подъезда. – Женька! – взвизгнула Машуня и кинулась меня обнимать. – Ох, Женька, ты чего такая? – вдруг спохватилась всегда удивительно чуткая Маша. – Что-то стряслось? – Ага! По дороге к тебе встретила Ваньку. – Да ты что! Расстроилась? – Нет, но… разволновалась. – И как он? Постарел? – Да нет, выглядит хорошо. У него двое сыновей. Но он все равно какой-то родной… Понимаешь? – Не очень, если честно! Ты ж сама его бросила. – Я его не бросала. Я просто не могла тогда остаться, а он не захотел со мной уехать. Она внимательно на меня посмотрела. – Тебе срочно нужно замуж! И я этим займусь! – Да ну тебя! Ладно, к черту лирику! Давай рассказывай! И корми меня, я уже чую запах моих любимых пирожков! Квартира у Машки была удивительно красивая и уютная. – Хорошо тут у тебя. – Ох, знала бы ты, чего мне это стоило… – Могу себе представить. – Вика мне сказала, что у тебя практически пусто. – Да. Я, Маша, начала новую жизнь, в которой нет места ни одной старой вещи. Я даже белье, в котором прилетела из Сан-Франциско, выкинула во Франкфурте и купила все новое. – Круто! Ну, по крайней мере бабки у тебя есть? – Кое-что я сумела заработать. – Молодец! Ты не пропадешь, это я всегда знала. Хотя все знакомые ужасались, когда вы слиняли. «Ах, что она сможет!» – А я смогла! И цели своей добилась, а значит, ни о чем не жалею! – Жень, я, ты уж прости, кое-что знаю… – Из Интернета? – Не только. Я общалась с Валей Жерлиным. И он мне рассказал… Но, может, это сплетня? Расскажи лучше сама, а то, знаешь, слухи, они как снежный ком… Я посмотрела на старшую подругу. В ее глазах не было любопытства. Только сочувствие. – Да, Машка. Тебе, пожалуй, я смогу рассказать. И даже, как ни странно, хочу… А то меня это изнутри давит. – Давай, хочешь, с самого начала! – Да нет, очень длинно получится. – А мы разве куда-то спешим? – улыбнулась Машуня. – Понимаешь, я… Мне было поначалу неимоверно тяжело. Все чужое… И все чужие… Правда, Леонид Исаакович, Антошкин педагог, свел нас с одной русской семьей. Золотые люди, Инга и Лева, тоже музыканты, они нам здорово помогали. Антошка же был от всего в восторге. Ну, сама понимаешь, мальчишка еще. Америка… Поначалу один тип взялся его раскручивать, и у него получалось. Ну, Антошка же такой талантливый… Но потом я поняла: он нас безбожно обкрадывает. Антон получал гроши, а гонорары росли. Но нам от этого было ни жарко ни холодно. Тогда я взяла все в свои руки. Как-никак диплом юрфака, хотя в Америке пришлось переучиваться… – Представляю! Хотя у тебя же был хороший английский. Плюс характер… – Ох, и натерпелась я с этим жуликом-агентом, но все же сумела с ним справиться и сама стала представлять интересы брата. Я отправила его в Италию на конкурс, хотя он ни за что не хотел, но я настояла, и он взял там Гран-при, сыграл на скрипке Страдивари, и вообще этот конкурс очень многое ему дал. Я заводила нужные знакомства, крутилась как белка в колесе, даже… Знаешь, я даже спала с одним довольно гнусным типом, чтобы устроить Антону одну запись… Я ничем не брезговала… И в результате через несколько лет он стал одним из самых успешных и знаменитых скрипачей мира. Ты осуждаешь меня, Машуня? – Да боже меня сохрани! – искренне воскликнула она. – У нас появились деньги, и однажды после концерта в «Карнеги-холл» Антошка сказал: «Знаешь, сестренка, у меня даже слов нет, чтобы выразить тебе мою благодарность! Я человек довольно бесхарактерный и без тебя многого не добился бы. А теперь говори, чего ты хочешь, я исполню любое твое желание. Нам давно пора обзавестись своим домом, говори, где бы ты хотела жить?» Я задохнулась от счастья! И сказала: «Я бы хотела иметь маленький домик в Кармеле». – Это же в Израиле? – изумленно воскликнула Маша. |