Онлайн книга «Блиндажные крысы»
|
В отличие от Палыча, Валентин прекрасно умел читать взгляды, не только начальственные, но и вообще все подряд — это было частью его работы. Быстро перебрав варианты, при которых доктор мог слышать это роковое для него имя, Валентин сделал единственно возможный вывод: — Гена назвал имя Палыча… Верно? Доктор опять втянул голову в плечи — мотать головой не посмел, но крепко зажмурился и замер. — Все, лимит терпения исчерпан, — решительно бросил Валентин. — Палыч, берите этого упорного хлопца и поезжайте к нему домой. И как следует поработайте с его семьей. Особенно с дочкой. Вот тут-то оно и появится — страстное желание сотрудничать со следствием. — С удовольствием! — плотоядно рыкнул Палыч, вскакивая с кушетки. — А ну, огрызок, иди к папочке… — Не надо! — тонко крикнул доктор — примерно на пол-октавы выше, чем при упоминании давеча о приснопамятном тридцать седьмом. — Я все расскажу… Таким образом неподготовленное интеллигентское сопротивление было привычно подавлено весомыми аргументами Системы: доктор быстро выложил все, что знал, и без запинки ответил на самые сокровенные вопросы. — М-да, незадача, — озабоченно протянул Валентин, осмысливая услышанное. — Как реагировали остальные участники «консилиума» при упоминании имен Палыча и Шоты? — Никак, — не задумываясь, выдал доктор. — По-моему, никто даже не обратил на это внимания. Что ж, вполне может быть. Никто из этого «Бункера» до недавнего времени ни разу с ними не пересекался, так что… — Беседу писали? — Ннн… Эмм… — Хорошо, сформулирую иначе: вы выдели, чтобы кто-нибудь из присутствующих пользовался диктофоном, камерой либо какими-то иными техническими средствами? — Нет, не видел. Ну, по крайней мере, явно никто этого не делал. — Ясно… Видите, доктор, как все оказалось просто? Могли бы сразу все рассказать и не было бы вот этого безобразия, — тут Валентин кивнул на Палыча. — Просто я не думал… — доктор с опаской покосился на Палыча. — В смысле, не предполагал, что органы могут применять такие… гхм… методы… — Доктор, вы укрываете раненого террориста, который взорвал режимный государственный объект. Ну и какого же вы отношения ожидали от органов? Да вас, по логике, без всяких разговоров должен был сейчас штурмовать спецназ — со всеми вытекающими! — Одну минуту… — доктор опять опасливо покосился на Палыча и озабоченно нахмурился. — Это что ж получается… Пациент упоминал о… — Пусть это вас не беспокоит, мы во всем разберемся, — оборвал его Валентин. — Пойдемте, посмотрим, как там поживает наш террорист… * * * Гена лежал в резервном «VIP-люксе», наскоро переоборудованном под реанимационную палату. Размеренно дышал допотопный аппарат, поддерживающий существование инженера «Блиндажа», тихо дребезжал старенький холодильник — «люкс» был под стать нищей больнице и всему нашему социальному здравоохранению. Очевидно, и в «випах» здесь числились дети старших слесарей и водителей снегоуборочных машин, которые получали больше местных врачей и имели возможность заплатить за столь сомнительные удобства. Голова раненого была почти сплошь забинтована, открытыми оставались лишь рот и ноздри. — Бинты снять можно? — спросил Валентин. — Для опознания? — понятливо уточнил доктор. — Это бессмысленно. Лицо изуродовано, под повязкой сплошное мясо. «И как же нам удостовериться, что это действительно Гена?» — подумал было Валентин, но Палыч предвосхитил этот вопрос, указав на шрам, красовавшийся на запястье инженера. — И что? — не понял Валентин. — Это я ему поставил, — с неожиданной грустью в голосе сказал Палыч. — Это Гена, сто пудов. — Понял, вопрос снят. Валентин сунул руки под мышки, склонил голову набок и, искоса поглядывая на Гену, погрузился в размышления. Собственно, размышлять уже не имело смысла: все ясно, нужно решать вопрос, но… Валентин упорно перебирал варианты, проверяя себя. Нельзя ли выйти из положения как-то иначе? Бывает ведь так, что ситуация только с первого взгляда кажется однозначно тупиковой, а если как следует присмотреться, всегда можно найти какой-то спасительный выход… Да, бывает. Но сейчас не тот случай. Гена обречен. Доктор тоже. Валентин наконец определился и молча раздал команды: со значением посмотрел на Палыча и кивком указал на Гену. Чтобы исключить превратное толкование, дополнительно кивнул на аппарат. Затем перевел взгляд на Шоту и вообще без всяких намеков ткнул пальцем в холодильник. На этот раз Палыч не подвел: сразу все понял, скорбно поджал губы и, окатив Валентина свинцовым взглядом, молча кивнул. Надо же, даже у такого дуболома есть какие-то чувства. Хоть он и не дружил с Геной, но привык к нему: долго работали вместе, были членами одной команды. Шота, напротив, несмотря на простоту задачи, «притормозил» на ровном месте: — Эээ… Не понял? А что с холодильником делать? Зато доктор сработал за двоих и проявил нездоровую сообразительность: побледнел, как свежий больничный бюллетень, томно всхлипнул — дыхание перехватило от страха, и пролепетал: — Если… Если выключить… Сигнал… Сестра… Нельзя! — Раскрути термостат, оторви проволоку, поставь «мост», — специально для умственно отсталых Валентин показал, где именно нужно поставить этот самый «мост». — Ага, понял, — Шота с готовностью достал нож и направился к холодильнику. — Никакого сигнала не будет, — Валентин принял доктора под руку и деликатно повлек к двери. — А нам с вами нужно вернуться в кабинет и срочно решить один важный вопрос. — Я не… Я не позволю! — попробовал было воспротивиться доктор. — Доктор, если вы будете шуметь, нам придется ликвидировать весь персонал, который сюда заявится, — без обиняков предупредил Валентин. — Вы что, злодей? Вы желаете смерти своим подчиненным? С этими словами Валентин решительно вытолкал доктора из «люкса» и повел в кабинет. В кабинете Валентин истребовал у смятенного доктора ключи от сейфа. Доктор неожиданно воспротивился: с присущей ему бесхитростностью метнул взгляд в сторону вешалки, затряс головой и пробормотал: — Нет ключей… Потерял где-то… Не помню… — Что за блажь, доктор? — Валентин надел тонкие нитяные перчатки, забрал из кармана болтавшегося на вешалке докторского плаща ключи и через несколько секунд отпер сейф. — Какие теперь между нами тайны? В сейфе, помимо всего прочего, был пакет с разнообразными препаратами. — А, понял! — озарился Валентин. — Неудобно, да? Такой весь из себя честный и принципиальный, гордый потомственный интеллигент и тривиально тырит лекарства. Стыдно, да? |