Книга Полигон смерти, страница 46 – Лев Пучков

За эти секунды группа прикрытия пробежит три десятка метров от крыльца к БТР. Все прочие в это время будут из-за угла мэрии массово жечь последние патроны, прикрывая группу прикрытия (пардон за тавтологию) и неподвижный БТР.

А затем уже можно быстренько убираться за мэрию.

Вот такой план. Подъезжать вплотную к крыльцу не стоит, здесь нет места для манёвра, обратно придётся сдавать задом, а это под массированным огнём, мягко говоря, неловко и чревато.

Таким образом, по задачам выходит, что в группе прикрытия должны быть наименее раненные бойцы, с обязательным условием — «на здоровых ногах». И оказывается, что во всей толпе у нас таких всего трое: сам угрюмый, штатский и ваш покорный слуга.

Как видите, меня определили в группу прикрытия, даже не спросив на то моего соизволения. На это, впрочем, я не то что не обиделся, а даже был рад. Теперь я в боевом расчёте и меня здесь не бросят как ненужный элемент. (Диким псам и хищным птицам не вкусить моей плоти.)

Майору в этом плане не нравился момент, когда БТР придётся стоять семь-десять секунд, перекрывая крыльцо.

— Спалят, на хрен! — убеждённо заявлял майор. — Ну куда, к чёрту — десять секунд торчать на месте! А потом ещё из дуги выходить на минимальной скорости, пока разгонится… Да можно трижды хорошо прицелиться и отработать.

— Не спалят, — так же убеждённо отвечал угрюмый. — Семь секунд! Даже не десять — семь, нам хватит. Саша, ты как бегаешь?

— Как лось, — заявил я и нисколько не приукрасил.

— А стреляешь как?

— Нормально. Не мастер, но… тыл с фронтом не спутаю.

— В бою был? — с надеждой уточнил угрюмый.

Вопрос вполне резонный. Мне доводилось видеть, как опытные и тренированные люди, которые «в миру» руководили целыми подразделениями, попав в первый бой, теряли голову и вели себя как последние идиоты. Видите ли, тренировки, пусть даже «максимально приближенные к боевой обстановке», и работа со Смертью лицом к лицу — это две совершенно разные вещи. Воля и разум в первом бою практически ничего не решают. Всё зависит от того, как поведет себя твой организм: ты можешь с равным успехом впасть в полный ступор, закатить дикую истерику или всё же будешь работать — со скрипом, на ватных ногах и с обмоченными портками, но через силу сделаешь всё что положено.

— Я обстрелян, — успокоил я угрюмого. — Неоднократно. В обморок не падаю, крышу не рвёт, команды слушаю. Я не подведу.

— Ну вот и отлично! — заметно воспрял угрюмый. — А чтоб не «целились хорошо», будете прикрывать нас со всех стволов, не давать им целиться. Семь секунд, дистанция до ГОВД больше полутора сотен метров — да они даже и не поймут, что мы собираемся делать! Ну что, я тебя убедил?

Майор недовольно покрутил головой и спросил штатского:

— Лёша, что скажешь?

Штатский — тоже, по-видимому, какой-то начальник с правом голоса, — с тревогой поглядывал на пожарный выход. Было ясно, что ему не терпится удрать отсюда. Странно вообще, что он сразу не кинулся на выход, дождался, когда все просочились, и вернулся в буфет.

— Не знаю, это вы у нас стратеги. — Штатский нервно дёрнул плечом. — Вы, стратеги, решайте побыстрее, а то пока мы тут спорим, ЭТИ там вылазку сделают, с той стороны, и сожгут БТР к чертям собачьим.

— А из чего сожгли «эМТэОшку»? — запоздало спросил я. — РПГ?

— Нет, дали несколько очередей БЗТ. [8] Там в кунге канистры с бензином были, хорошо попали, — пояснил штатский. — Вообще, из РПГ ни разу не палили, только из подствольников.

— Но это не значит, у что у них нет РПГ, — заметил майор. — Эх, если бы знать наверняка…

— Ну ты решил, нет? — поторопил угрюмый.

— Ладно, сделаем по-твоему, — неохотно кивнул майор. — Отнесите меня, что ли…

Мы со штатским поволокли майора на выход, а угрюмый зачем-то пошел в зал.

Во дворе майор с ходу принялся командовать: велел всем освободить пятак перед «Уралом» и рассредоточиться вдоль стены. Это правильное движение, когда БТР будет пропихивать горящий «Урал» во двор, корректировать его со стороны не получится, так что запросто может кого-нибудь задавить.

Мы с штатским посадили майора на крылечко, и он сразу принялся составлять боевой расчёт. Я не стал ждать драматичного момента в объявлении расчёта (кто поедет внутри, а кто побежит за бронёй — многие ведь хромают, но… немногим хватит места) и вернулся в фойе.

Угрюмый выдал мне окровавленный автомат и залитую кровью «разгрузку», [9] в которой было несколько магазинов и две эргэдэшки. [10]

— Оттуда? — я кивнул в сторону зала.

— Угу, — кивнул угрюмый. — Обслужи по-быстрому, да будем работать.

Я с содроганием принял подарок и принялся оттирать с оружия замерзшую кровь, благо в буфете была целая куча ободранной с кресел обивки и поролона.

Может быть неуместно, но без всякого пафоса, невольно, на ум вдруг пришло:

… Только в грезы нельзя насовсем убежать,

Краткий век у забав — столько боли вокруг!

Постарайся ладони у мертвых разжать

И оружье принять из натруженных рук…

Все, кто сейчас во дворе, — с оружием, стволы «тяжёлых» тоже забрали.

Хозяин этого оружия мёртв.

В общем, мимоходом получилась эстафета Смерти.

Теперь это моё оружие.

* * *

«Обслуживать оружие» в привычном смысле этого понятия (удалять нагар после стрельбы и протирать детали) мне не пришлось.

Предыдущий владелец не успел сделать ни одного выстрела, так что изнутри автомат был чистым: кровь отёр, и готово, можно работать.

Очень надеюсь, что мне в этом плане повезёт больше. Если даже и не успею никого убить, так хоть выстрочу в сторону врага пару магазинов. Иначе прославленному автомату будет очень обидно: двух хозяев поменял, а службу сослужить так и не довелось.

— Ну что… Я готов.

— Хорошо. Предложения есть?

Я понял, что Угрюмый нервничает. Человек бывалый, старше меня лет на десять как минимум, зачем ему какие-то предложения от салаги?

Бегло оценив обстановку с точки зрения хозяина (до сего момента я тут был гостем, которого ни о чём не спрашивали), я предложил занять позиции по углам у выбитых витрин, соответственно, возле буфета и гардероба, и работать не высовываясь, по отражениям, используя осколки стекла в качестве зеркал. Благо тут этих «зеркал» полным-полно.

— Ну, Саша, удивил… — Угрюмый с недоверием посмотрел на меня и уточнил: — А ты хоть раз пробовал так работать?