Онлайн книга «Ксенофоб»
|
В начале седьмого подъехал Ленкин отец и мы тотчас же откланялись: пора и честь знать – в любой момент может явиться мегера-разлучница. Не успели добраться до машины – мне позвонил Борман (Федя трубу выключил, чтоб не мешала мантры генерировать) и сообщил, что Мага, судя по всему, уже дома. – С чего ты взял?! – Его тачка стоит у подъезда. – А это точно его тачка? – Точно. – Ну... Хорошо, будь на связи – не звони никому. – Борька? – Федя достал телефон, включил его и замешкался. – Угу... Федя неуверенно крутил телефон в руках. Он все понял с полуслова и теперь зачем-то тянул время, словно надеялся, что за эти секунды отсрочки что-то в мире изменится и подтверждение не состоится. – Мага дома, да? – Угу... – Ну, в смысле – тачка его у подъезда, да? – Да. – Понятно... – Федя шумно вздохнул и набрал Бормана. – Я не понял, кто ставил задачу – шпионить за Магой?! – да, точно, вспомнил, есть у военных такое присловье «дурная инициатива – наказуема» – употребляется обычно как преамбула к экзекуции. – Ты какого буя там делаешь, возле Магиного дома?!!! А ну – бегом домой! – При чем здесь Борман? – Да ни при чем... – Ну так... – Да знаю, знаю! Просто под руку подвернулся... Федя позвонил Маге – безрезультатно. Затем опять набрал Бормана. – Ты еще там? Молодец. Подымись к Маге, если дома, скажи – пусть все бросает и топает в клуб. Мы подъедем минут через пятнадцать. Все, давай... По дороге к клубу Федя не проронил ни слова. Я бы не сказал, что глаза его метали молнии – в них, скорее, застыло тупое отчаяние, щедро разбавленное тоскливой безысходностью. Такой взгляд, пожалуй, бывает у человека, которому торжественно объявили: «Держись, сейчас у тебя отнимут нечто особенно ценное и жизненно важное». Например, руку отрежут. Или ногу. Или сердце вырвут. Да, на вид то, что собираются отнять – вполне здоровое, но это уже не твое, так что... Нет, дружище, ты можешь буйствовать, биться башкой об стену, стрелять по площадям, крушить все подряд... Но это будет напрасная трата времени и сил: процесс запущен, помешать этому ты не в состоянии, как-то повлиять на ситуацию – тоже. В общем все – вопрос решен... В клубе было людно. Опухший от общения Радик показывал первой партии работяг плохое кино; несколько бездельников, прибывших с розыскных мероприятий, с чувством исполненного долга били по грушам и таскали железо; с полдюжины помогавших им юнг штурмовали альпинистскую стенку – с особым цинизмом нарушая МБ, без страховки и инструктора, который еще не вернулся с «задания». Да, если кто запамятовал, последние две недели задание у всех членов клуба одно: розыск негодяев. Борман с Ромой сидели в кабинете и смотрели по местному спортивному каналу, как Федя Емельяненко сурово наказывает аномально огромного белоголового самурая. Самурай выглядел грустным: катану ему выдать забыли, а голыми руками почему-то ничего не получалось. – Дома? – с порога бросил Федя. – Так точно. – Передали? – Так точно. – «Так точно», «так точно» – ты что, попугай, что ли?! – Эээ... Сам же учил: если ситуация – коротко и по сути. – Короче! Что сказал? – Сказал, что сейчас подойдет. – «Сейчас» – это когда было? – Ну... – Борман замялся. – Как ты сказал – мы сразу пошли... Да он там отцу помогает, делают что-то. – Понятно... Ну все – свободны. – Можно, мы досмотрим? – Ты хочешь сказать, что у тебя нет этой записи? – Есть, но... – Ну так и не фига тут торчать! Там спиногрызы по стенке шарахаются, не ровен час кто-нибудь хряпнется... Короче: шагом марш на страховку! Борман-Рома покорно кивнуло и покинуло кабинет. Да, это правильное поведение – сейчас Феде лучше не перечить... Мы молча сидели и наблюдали за победным шествием Фединого тезки. Все эти записи у Феди есть и смотрел он их несчетное количество раз. Но если бы сейчас в кабинет вошел кто-то посторонний, он наверняка сказал бы, что парень всецело поглощен перипетиями поединка, или попросту – азартно «болеет»: Федя напряженно пялился в экран, нервно дергал ногой и машинально сжимал-разжимал кулаки. Ждал. – Может... – Что? – Может, позвоним – пусть не приходит... – Долго думал?! – Да по-моему и так все ясно... Ну и какой смысл? – Ни хрена не ясно. Сейчас придет – вот тогда и будет ясно... В кабинет вошел Мага. Нет, вот эта сухая фраза не скажет вам ровным счетом ничего – вдобавок, она будет дважды неправильной. Потому что Мага в кабинет не вошел, а просочился едва слышно, как бледная тень самого себя. А на нашего брата, которого мы знали много лет, эта тень была похожа только внешне: вела она себя совсем иначе, необычным и странным для Маги образом. Мага смотрел в пол, нервно теребил замок спортивной кофты, непривычно застегнутой под самое горло, проходить не спешил, и вообще вся его – таким странным образом трансформировавшаяся – сущность робко вопрошала: «Ребята... Может, я вам не нужен? Давай, я уйду? Зачем, вообще, я здесь?» Прав был Гена. – Проходи. Садись, в ногах правды нет, – замороженным голосом предложил Федя. Мага прошел, но садиться не стал. Еще вчера он, не задумываясь, с разбегу плюхнулся бы на диван и обязательно подвинул бы меня с удобного места – на правах старшего. – Что там у тебя с телефоном? – Не работает, – не поднимая глаз, ответил Мага. – Понятно... Ну, давай – рассказывай. – Это не он, – едва слышно пробормотал Мага. – Ясно... – Федя взял короткую паузу – видимо, пробовал собраться с мыслями. В паузе Мага успел густо покраснеть, на его щеках отчетливо проступили пятна. Никогда не видел, чтобы человек так стремительно краснел – пауза длилась секунд пять, не более. – Ну так это... Давай, расскажи детали. С кем общался, что узнал. Как там вообще все. Давай, рассказывай. – Это был не он, – тихо повторил Мага и всем корпусом повернулся к двери. – Я это... У меня там... Отцу помогать... Короче, пойду я. |