Онлайн книга «Присягнувшие Тьме»
|
Я уже поручил Фуко проверить все местные лаборатории, но только научно-исследовательские. Придется расширить зону поиска. – По-твоему, он химик? – Или человек, увлекающийся всем понемногу: химией, энтомологией, ботаникой… – Скажи мне хоть что-нибудь, чего я еще не знаю. – Я бы предпочел иметь дело с настоящим трупом и с настоящими ранами. Я подключил нескольких специалистов в разных областях. В своей области я обнаружил ошибку, которую допустил Вальре. – Что за ошибка? – Насчет языка. По мне, так он облажался. – А что с языком? – Разве он тебе не сказал, что язык отрезан? Я выругался про себя. Он не только мне этого не говорил, но я и сам не удосужился внимательно прочитать протокол. – Продолжай, – проворчал я, хлопая по карманам в поисках сигарет. – По мнению Вальре, жертва сама откусила себе язык уже с завязанным ртом. – Ты с этим не согласен? – Нет. Трудно тебе объяснить, но, судя по количеству крови в горле, исключено, что это сделала сама жертва. Либо убийца отрезал ей язык еще при жизни и прижег рану, либо, что вероятнее всего, он сделал это, когда она была уже мертва. И не ради удовольствия. Для него это послание или трофей. Ему нужен был именно язык. Прямая ссылка на речь или ложь. Намек на Сатану? В Евангелии от святого Иоанна говорится: «…Ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи». Я спросил: – А лишайник? – Здесь Вальре нечего было сказать. Ему следовало отправить образцы специалистам… – Что ты и сделал, так? – Все задействованы, я же говорю. Все лезут из кожи вон, старина. – А что думают эти твои специалисты? – Вообще-то такой лишайник растет под землей в темных пещерах. Но надо сделать анализы. И тут меня озарило: у светящегося растения была определенная роль. Оно должно пролить свет на замысел убийцы. Естественный прожектор в грудной клетке, изъеденной личинками и гнилью… Свет, идущий из глубин. Второе имя дьявола – Люцифер, что по-латыни означает «несущий свет». Я вдруг понял: тело Сильви было усеяно знаками – именами дьявола: Вельзевул – Повелитель мух; Сатана – Мастер лжи; Люцифер – Властелин света. На трупе было нечто вроде Троицы, только наоборот – Троицы Лукавого. Примитивный символ – распятие – лишь указывал на более сложные знаки, скрытые в самом теле. Этот убийца не просто считал себя служителем дьявола: он сам сочетал в себе все свойства, присущие Зверю. А Свендсен продолжал говорить: – Эй, ты меня слушаешь? – Прости, пожалуйста. Ты что-то сказал? – Я увеличил снимки укусов. Они не дают мне покоя. – А о них что скажешь? – Пока ничего. – Здорово! – А ты сам? Где находишься? Чем занимаешься? – Я тебе перезвоню. Наверное, Свендсен говорил мне о скарабее, но я все пропустил. Эта вездесущность дьявола вызывала у меня смутное беспокойство. Нечто большее, чем обычное отвращение к убийствам. Я постарался заглушить это чувство сигаретой и набрал номер Фуко. – Я прочитал протокол – просто бред какой-то! – выпалил он с ходу. – Ты начал поиски схожих случаев по стране? – Разослал внутриведомственный запрос. Кроме того, пропустил данные через систему поиска и сделал пару звонков. – Результаты есть? – Пока ничего. Но если он уже убивал, это обязательно всплывет. Почерк очень уж… своеобразный. – Ты прав. Что там с питомниками? – Кое-что есть. – Лаборатории? – То же самое. Понадобится еще несколько часов. – Позвони Свендсену. Он даст тебе более подробный список химических лабораторий. – Мат, мы и этот-то еще не закончили, я… – Богоматерь Благих дел? – Я нашел историю монастыря. Ничего особенного. Сейчас это приют для миссионеров, которые… – Больше ничего? – В данный момент нет. Я… – Я не просил тебя искать в Интернете! Оторвись от него, черт тебя подери! – Но… – Помнишь Unital6? Ассоциацию, которой Люк посылал мейлы. Выясни, не связана ли она с Благими делами. – Ладно. Это все? – Нет. Есть еще кое-что, посложнее. – Ты всегда знаешь, чем порадовать. Я вкратце пересказал ему историю Тома Лонгини. В 1989-м тринадцати лет от роду он был обвинен в непредумышленном убийстве. Задержан судебным следователем де Виттом, допрошен Судебной полицией Безансона, затем отпущен. Я объяснил, что он сменил фамилию и нет никаких следов, по которым можно было бы его найти. – Ничего себе задание! – Фуко, в последний раз предупреждаю: не вздумай опять лезть в Интернет. Обращайся за помощью к другим, но раскопай мне хоть что-нибудь! Пробормотав себе под нос что-то неразборчивое, Фуко снова стал вежливым: – А что у тебя? Что-нибудь сдвинулось? Все в порядке? Я оглянулся вокруг: красный от заката лес постепенно тонул в наступающих сумерках. Тошнота подкатывала к самому горлу, голова забита сатанинскими знаками. – Нет. Не в порядке. Но это как раз означает, что я двигаюсь в правильном направлении. Я отключил телефон и повернул ключ зажигания. Заросли елей, голые холмы, низкие облака – все пришло в движение. В воздухе кружились прозрачные снежинки. Я свернул на объездную дорогу и теперь ехал мимо пестрых селений, окружавших Сартуи. Вот промелькнули выбеленные известкой домики с бордовыми ставнями: поселок Король. Здесь ноябрьским вечером 1988 года пропала Манон. Я не стал тормозить. Сквозь стекла машины я ощутил холод и одиночество зданий, на которые уже надвигалась зима. Проехав около километра, я разглядел пониже дороги скрытые под лиственницами бетонные бункеры. Я сбавил скорость и увидел канализационные колодцы, коленчатые трубы, прямоугольные резервуары. Очистные сооружения. Место преступления. Я нашел место, где припарковать машину. Затем захватил электрический фонарик, цифровой фотоаппарат и направился к очистным сооружениям. Дороги нигде не было – из папоротников торчали скалы зловещего красного цвета, поросшие зеленоватым мхом. Я углубился в заросли. Пониже, среди камней, буйствовали трава, плющ и колючий кустарник. Я стал пробираться под елями вдоль труб. Сильно пахло смолой. Каждый раз, когда я отодвигал ветки, перед глазами сверкали зеленые искры. Над головой у меня по-прежнему кружился снег – светлый и призрачный. |