Онлайн книга «Присягнувшие Тьме»
|
– Не уверен, что мне нужны такие друзья. – Всего лишь несколько вопросов, и я вернусь к своей машине, а вы к своему салату. Казвьель вгляделся в озеро, расстилавшееся слева от меня. Серое серебро и небесная лазурь. Потом снял брезентовые перчатки и стряхнул с них грязь. – Кофе? – С удовольствием. Он опустился на кучу земли, пошарил за тачкой и вытащил термос с пластиковым стаканчиком. Отвинтил от термоса крышку, перевернул – и получилась еще одна емкость. Осторожно разлил кофе. Я видел, как мускулы играют под его татуированной кожей. Ему было сорок пять лет, это я знал из статей, но тело как у тридцатилетнего. Я взял протянутый мне стаканчик и уселся на кучу глины. Помолчали. Казалось, он не чувствовал холода. Я подумал о приютском мальчишке, который поклялся в верности Сильви Симонис. – Что вы хотите знать? – То же, что и все. – Приятель, это давняя история. Ко мне больше с ней не пристают. – Я не задержу вас надолго. – Слушаю. – Что вас заставило признаться в убийстве Манон? – Жандармы. Я отпил глоток кофе – остывший, но вкусный – и спросил с иронией: – Они вас прижали, и вы раскололись? – Так все и было. – А если серьезно, что на вас нашло? – Да пошли они все в задницу! Для них я в любом случае был виновен. Им наплевать, что Сильви для меня все равно что сестра. Для этих ублюдков имели значение только мои судимости. Ну, я им и сказал: «Давайте, ребята, вяжите меня!» – Он скрестил запястья, словно ждал, что на них наденут наручники. – Хотел, чтобы они утерлись своей дерьмовой логикой. Казвьель говорил неторопливо, со странным безразличием. Своей изворотливостью он напоминал вытатуированных на нем рептилий. – С вашим прошлым вы сильно рисковали. – Я всю жизнь рискую. Он был очень похож на придуманного мною защитника. Ангел-хранитель, который вселяет тревогу. Я вернулся к одной детали, которая сильно занимала меня: – В восемьдесят шестом году вы вышли из тюрьмы. – Это есть в моем деле. – Сильви была замужем, родила дочь, стала блестящей часовщицей. Вы встречались с ней? – Нет. – Как вы ее разыскали? Она ведь уже не носила девичью фамилию. Он посмотрел на меня с любопытством. Противник оказался опаснее, чем он думал. Но, похоже, ему от этого было ни холодно ни жарко. Казвьель улыбнулся: – Помнится, ты мне предлагал закурить? Я протянул ему пачку «кэмел» и сам взял сигарету. – Никому об этом не говорил, а тебе признаюсь. – С чего бы? – Сам не знаю. Может, потому, что ты кажешься мне таким же истовым, как и я. Выйдя из тюрьмы, я с подельниками обосновался в Нанси. А промышляли мы в Швейцарии. Каждую ночь мы потихоньку пересекали границу, а с той стороны нас уже ждала тачка. Работали в Невшателе, в Лозанне… а то и в Женеве. Я перешел на «ты»: – Не забывай, что я как-никак легавый. – Срок давности истек. В общем, мы доперли, что по эту сторону границы в богатых домах тоже найдется чем поживиться. Сартуи, Морто, Понтарлье. Однажды ночью мы взломали странную мастерскую – там было полно ценных часов. И тут я увидел фотографии. Снимки Сильви и ее дочки. Черт, я был в ее доме! В доме моей любимой, которая вышла замуж и родила дочку. Он затянулся, заново переживая свое удивление и горечь. – Я велел дружкам оставить все как есть. Им это не понравилось, но они смирились. А потом я разыскал Сильви. – Она уже овдовела? Он подул на тлеющий кончик сигареты, который сразу стал ярко-розовым. – Что правда, то правда. Я еще на что-то надеялся. Но наши пути разошлись навсегда. – Она поучала тебя как христианка? – Это не в ее характере. Да она и не была такой дурочкой, чтобы надеяться молитвами и проповедями направить меня на путь истинный. Заставить за гроши горбатиться на лесопилке. – Но иногда ты горбатился. – Иногда. Под настроение. – Как сейчас? – Сейчас – другое дело. – Почему другое? Казвьель, словно не расслышав, глотнул кофе. – А когда убили Манон, что ты почувствовал? – Гнев. Бешенство. – Сильви говорила тебе об анонимных звонках? – Нет, ничего не говорила… Иначе… Я бы ее защитил. Тогда бы ничего не случилось. – Но ведь признаться жандармам в убийстве – значило не уважать ее горе. Он бросил на меня убийственный взгляд. Его грудь напряглась, и татуировки будто ожили. На мгновение я подумал, что он вцепится мне в горло, однако он спокойно произнес: – Слушай, парень, это дело мое и легавых, ясно? Я не стал настаивать. – Сильви кого-нибудь подозревала? – Она мне так ничего и не сказала. Единственное, в чем я уверен, – так это в том, что она ни в грош не ставила расследование, которое проводили жандармы. Их хреновые улики и дурацкие мотивы. – А сам-то ты что об этом думаешь? Он снова взглянул на озеро, последний раз затянулся и бросил окурок. – Чтобы обвинять, нужны доказательства. Никто так и не узнал, кто убил Манон. Может, просто какой-то псих. Или тот, кто неизвестно почему ненавидел Сильви и ее дочь. Ясно одно: мерзавец все еще на свободе. – Как по-твоему, оба убийства совершил один и тот же человек? – Наверняка. – Ты кого-то подозреваешь? – Я уже говорил: плевать мне на подозрения. – А сам ты не пробовал расследовать это дело? – Я еще не сказал своего последнего слова. Я поднялся, отряхивая плащ. Он тоже встал, сунув термос и чашки в тачку среди пучков салата. – Adiós, [14] легаш. Здесь наши пути расходятся, но если ты что-нибудь узнаешь, сообщи мне. – Надеюсь, взаимно? Он кивнул и покатил свою тачку. Я посмотрел ему вслед и понял, что еще не видел самого главного. На спине у него был изображен дьявол во всей своей красе: с витыми рогами, длинной козлиной бородой и распахнутыми крыльями летучей мыши. Я размышлял об этой удивительной истории любви и дружбы между дикарем и необычайно одаренной часовщицей. Захватывающая пьеса с замечательными персонажами. |