Онлайн книга «Седое золото»
|
У заветного домика распрощались с Сизым, друг другу пожелав всего хорошего. Дом был двухквартирным, но вход в каждую из них располагался с противоположных торцов, видимо учитывалось пожелание высоких гостей. Ник приготовился культурно постучаться, но не успел — дверь тут же широко распахнулась ему навстречу. В свете тусклой лампочки Нику улыбнулась девушка его мечты, та, что снилась ему ночами на всём протяжении долгого и нестерпимо гнусного переходного возраста, та, о которой грезил всю свою жизнь, начиная с момента рождения… Зина была в какой-то умопомрачительной голубой блузке и серой приталённой юбке, едва закрывающей не менее умопомрачительные колени. — Заходи, Никит, — пригласила девушка, скромно отводя глаза в сторону. — Я здесь макароны по-флотски приготовила, фарш, правда, из оленины, но всё равно вкусно получилось… Где-то через час Ник сделал первое приятное открытие: то стройное бедро, о каком он так грезил в этом долбанном Певеке, действительно, девственным оказалось. Что просто отлично, с какой точки зрения ни посмотри. А уже под утро и второе открытие, не менее приятное, не заставило себя долго ждать: те женщины, которых он познал в своём прошедшем будущем, даже все вместе, общим чёхом, и в подмётки не годились этой одной, случайно встреченной здесь, в неуютном 1938 году. По всем параметрам и сравнительным показателям — не годились! Даже близко их не лежало! Даже вспоминать о них стыдно! В домике обнаружилось некое подобие камина, вязанка дров отыскалась в чулане. Ник разжёг в камине огонь и, неотрывно глядя на Зину, уснувшую в кресле-качалке — почти нагую, прикрытую только небрежно наброшенным старым коротким пледом, — торопливо записал на мятом листе бумаги: Две Души на белом свете, Больше никого. Жёлтый месяц ярко светит. И вокруг светло. Две Души на свете белом, Сколько не зови, — Эхо лишь рисует мелом На воде круги. Нет ни серебра, ни злата. Нет других планет. Нет ни бедных, ни богатых, Нищих тоже нет. Да и женщин нет в помине. Только вот — одна. Тихо дремлет у камина, Нежности полна. Две Души на белом свете, Больше никого. Да ещё бродяга-ветер, Что стучит в стекло. Сволочь-ветер действительно буйствовал на улице, настойчиво стучался в стекло, угрожал, грозился сорвать с крыши остатки старого рубероида, донести в Магадан о грубом попрании общественных Устоев… Следующее открытие состоялось уже в обеденное время и получило продолжение ближе к вечеру. Не совсем открытие, скорее уж очередная загадка, но такая важная, «ключевая». Разгадай её, а дальше всё остальное само по себе разрешится. Ниточка такая хитрая: дёрни за неё умело, весь сложный узел и распутается. Сидели в портовой столовке, лакомились местным деликатесом — флотским борщом, заправленным маринованной свёклой и жирной свиной тушёнкой. Зина, до этого всё утро беззаботно щебетавшая, словно полевая птичка солнечным тихим утром, вдруг помрачнела, нахмурилась, как будто вспомнила что-то неприятное. — Знаешь, Никит, мне с тобой посоветоваться надо, — прошептала негромко и испуганно оглянулась по сторонам — не подслушивает ли кто. — Тут один странный случай произошёл. Хотела я всё Петру Петровичу рассказать. Да больно он строгий, ещё рассердится, кричать начнёт. — Так рассказывай! — весело подмигнул девушке Ник. — На меня можешь положиться. Я буду нем как рыба да и кричать на тебя не буду. Никогда не буду, — добавил уже абсолютно серьёзно. — По воскресеньям я с пятнадцати ноль-ноль заступаю на дежурство: эфир слушаю на определённых волнах, вдруг кто-то из наших выйдет на связь в неурочное время. Такое очень редко, но случается. Так вот, три недели назад заступила я на дежурство и случайно заметила, что под столом лежит листок бумаги, наверное, обронил кто-то из девчонок. Нагнулась, достала этот листок, а там длинный код записан и указан волновой диапазон. Надо было сразу порвать эту бумажку на мелкие клочки или Петру Петровичу отнести. Но капитана по воскресным дням никогда не найти, всегда исчезает куда-то. Да ещё очень уж любопытно стало. Надела наушники, вышла на нужную волну, в секретную части приёмника ввела нужный код. Сперва ничего не происходило, полная тишина стояла в эфире. А в семнадцать ноль-ноль голоса раздались: по-английски говорили, недолго совсем, толком я и не поняла ничего. Только ясно, что всё у них хорошо, график какой-то соблюдается. В восемнадцать ноль-ноль опять заговорили по-английски. На этот раз про погоду, про какое-то штормовое предупреждение. Каждое воскресенье, в пять и шесть вечера, такие переговоры происходят. Подскажи, Никит, что делать? Доложить Курчавому? Или не стоит? Вдруг всё это ерундой окажется, засмеёт ещё. Ник отнёсся к услышанному более чем серьёзно, но перед Зиной решил беззаботность проявить. Зачем напрягать девчонку своими заботами? — Не бери в голову, Зин, — лёгкомысленно махнул рукой. — Сводки погоды обычные, мореманы зарубежные предупреждают друг друга о штормах всяких. Ерунда, не стоит Петра Петровича беспокоить по таким пустякам, у него важных дел — выше крыши. А мы с Банкиным к тебе к пяти подойдём. Гешка у нас английским в совершенстве владеет, перетолмачит всё в один момент! Банкина Ник обнаружил в библиотеке. Сидел Гешка, обложившись по самые уши трактатами философскими, в толстую тетрадь простым карандашом выписки делал — конспект вёл. Так был увлечён этим своим занятием, что и уходить никуда не хотел, права начал качать: — Сегодня же воскресенье! Могу я в законный выходной развеяться немного? Моё свободное время, как хочу, так и трачу! Пришлось напомнить Банкину, что у бойцов невидимого фронта выходных не бывает. И вообще, устроить образцово-показательную выволочку, чтобы жизнь малиной не казалась. В шестнадцать пятьдесят девять Гешка в радиорубке наушники надел, прослушал двухминутный разговор иностранных ребят, несколько пометок сделал в своей тетради. Как и было заранее договорено, сняв наушники, скорчил дурашливую рожицу: — Да ерунда полная! Старший смены на каком-то прииске перед начальством отчитывается. Второй разговор в эфире, уже в восемнадцать ноль-ноль, дольше длился. Минут пять Гешка внимательно слушал, хмурился, в тетради что-то записывал активно. Снял наушники, послал Нику многозначительный взгляд, а Зину успокоил: — Промысловые шхуны между собой морскую акваторию делят. Ругаются, спорят, кому и где моржей бить, чтобы не мешать друг другу. — Ладно, Зин, мы побежали, — заторопился Ник. — Не будем тебе мешать! Ну, до встречи! — Не ложись без меня спать! Дождись обязательно! — на прощанье помахала ему рукой заметно повеселевшая Зинаида. |