Онлайн книга «Пятьсот лет спустя»
|
– Что я могу сказать, сир? – Именно. – Прошу прощения вашего величества, но я не понимаю вопроса, который имел честь услышать. – Вы делаете вид, будто не понимаете, о чем мы говорим? Лицо Кааврена осталось совершенно невозмутимым. – Заверяю ваше величество, не имею ни малейшего представления. – Вы стояли у самой двери, а стены здесь такие тонкие, что я слышу, когда кто-нибудь проходит мимо; я даже слышу, как вы объясняете своим мягким голосом, который до сих пор выдает, откуда вы родом, что комната занята. Так почему же вы не знаете, о чем говорят внутри? – Сир, быть может, это из-за того, что я научил свои уши не слышать вещей, которые их не касаются. – У вас весьма покладистые уши. – Вполне возможно, сир. В любом случае они благодарят ваше величество за то, что вы снизошли их заметить. – Свои последние слова Кааврен сопроводил легким поклоном. Тортаалик издал звук, который точно воспроизвести не под силу историку, но надо думать, это было нечто среднее между фырканьем и хмыканьем. Затем он заявил: – Значит, не знаете, о чем мы разговаривали? – Заверяю ваше величество... – И вы готовы повторить свои слова, стоя под Орбом? Впервые выражение лица Кааврена изменилось – в его глазах сверкнуло что-то похожее на гнев. – Я уже давал показания под Орбом. – Ах вот как, – протянул император. – Вы уже подвергались этой процедуре? – Имел такую честь, – кивнул Кааврен. – Кажется, я припоминаю обстоятельства дела, – медленно проговорил император. – Речь шла об обвинении в убийстве, не правда ли? – Обвинении, сир, которое Орб с меня снял. – Да, да. И о заговоре, что вы раскрыли, а также о договоре с людьми Востока, заключенном благодаря вашим стараниям. Кааврен поклонился. – И с тех пор, – продолжал его величество, – вы участвовали в восьми или десяти кампаниях? А во время отступления в районе озера Наблюдателя прославились, обеспечивая прикрытие основных сил? – Прославился, сир? Не знал... – Что нам известно о ваших действиях после того, как бригадир Г'ерет был ранен? Бригадир все видел и остался вами доволен, о чем и доложил мне в самых восторженных словах. Он рассказал о придуманной вами замечательной военной хитрости, которая позволила ему добраться до... до... – Брикерстауна, сир. – Да, да, Брикерстауна. Так что весьма наслышан о вас, уж поверьте. – Сир, я... – Г'ерету становится все труднее выполнять свои обязанности, а я вынужден подумать о том, кому передать его должность. Ну, лейтенант? – Сир, я не знаю, что сказать. – Кааврен произнес эту реплику – как и все предыдущие – без малейших эмоций или изменения интонации. – Вам нужно, лейтенант, лишь ответить на мои вопросы. Заверяю, вам ничего не грозит. – Вопросы, сир? – Пойдемте, проводите меня. Кааврен поклонился, и они направились к Залу окон, продолжению Императорского крыла, которое выходило из дворца на пять сторон (включая верх и низ), где его величество часто обедал, если не возникало необходимости устраивать какой-нибудь торжественный прием. Пока они не торопясь шли по коридору, император спросил: – Вы ведь военный человек, господин Кааврен? – Да, сир. – Ну и что вы, как человек военный, думаете о состоянии дел в Империи и о предстоящей в ближайший месяц Встрече провинций? – Что я думаю, сир, о состоянии дел в Империи и Встрече провинций? – Да, меня интересует ваше мнение. – Мое мнение, сир? – Вот именно. – Сир, мы можем их всех арестовать. Его величество, лишившись дара речи, остановился и посмотрел на Кааврена. Через несколько мгновений, однако, он снова зашагал дальше. – Значит, вы самым серьезным образом советуете мне арестовать всех наследников и делегатов? – Я, сир? Ни в коем случае. – А что же вы мне предложили секунду назад? – Прошу прощения вашего величества, но у меня не было подобных намерений. – А что тогда вы имели в виду, когда сказали – мы можем их арестовать? – Только то, что мы в состоянии их арестовать, сир. Более того, у нас не возникнет при этом никаких проблем. Разве вот герцог Истменсуотч может оказать сопротивление, но я уверен... – По-прежнему не понимаю. Если вы не советуете мне их арестовать, то что же вы предлагаете? – Сир? Я отвечаю на вопрос вашего величества. Вы оказали мне честь, спросив, что я, как человек военный, думаю о приближающейся встрече. И как человек военный – а именно такими были слова вашего величества – я сразу обратился к военным проблемам. Кроме того, припоминаю, что вы, ваше величество, однажды уже приказали арестовать по крайней мере одного из них, и я имел честь лично произвести арест ее высочества принцессы Бендбрукской из Дома Тиасы... – Автора пьесы, в которой я выведен как какой-то шут! На счастье, я проявил милосердие, иначе не сносить бы ей головы и, конечно, она не смогла бы принять участие в предстоящей встрече. – Именно эту леди, сир, я имел в виду. А еще вы приказали сжечь памфлеты, написанные лордом Хеймелом, одним из делегатов от Дома Ястреба... – Да, клянусь Орбом! И, не колеблясь, поступил бы так снова! Он предлагал положить конец продажам судейским должностей, что само по себе достаточно разумно, но его идея о том, что каждый Дом должен выдвинуть своих собственных судей, обязательно вызвала бы восстание иоричей. Мало того, он хотел, чтобы назначение судей подтверждалось – кем бы вы думали... Мной? Ни в коей мере! Советом принцев и анонимно! Получается, слова императора недостаточно! Ему тоже повезло, что он не стал короче на голову! – Да, сир. А вспомните леди Айронн, представительницу Дома Орки, вы приказали арестовать ее несколько лет назад, когда она... – ... Публично обсуждала вопросы моей личной жизни, причем в таких выражениях, какие ни один порядочный человек не станет терпеть. А потом отказалась принести извинения. И тогда я пожалел, что с нами нет старого лорда Гарланда, который выследил бы ее и заставил принародно покаяться или принес бы ее печень. А вместо этого мне пришлось прибегнуть к своей власти, что и привело леди Айронн на эшафот. – Так я и воспринял вопрос вашего величества. Некоторое время император молчал, и неприятно покрасневший Орб постепенно приобрел более спокойный цвет. – Однако я имел в виду совсем иное, – наконец заявил его величество. |