Онлайн книга «Темногорск»
|
– Тебе кто велел этим делом заняться? – Пока никто. Но по городу слухи уже ползут. Болтают: от вас, колдунов, вся беда. – А ты что думаешь? – Сам толком не пойму. Может, оно, конечно, вы этих двоих убивать не собирались. Друг в дружку заклинаниями плевали. А они под руку угодили, после чего взяли и померли. Я понимаю, в суд такое не передашь. В обвинительном заключении не напишешь: «Пытался посредством колдовства гражданина уморить». Никто подобное обвинение выдвигать не станет, если не захочет в психушке отдохнуть полгодика. Но тут у нас две беспричинные смерти имеются. Просто так от трупов не отмахнешься. Не всегда по закону в наше время карают. Так ведь? Угроза в его словах прозвучала недвусмысленная. Вопрос только, от чьего имени Сторуков грозил? От имени служителей закона, или просто предупреждал, что без всяких законов с колдунами разобраться могут? Только кто? И почему? Вряд ли у этой погибшей девушки или у мальчишки Лопаткина имелись могущественные покровители. Ясно, тут другие силы задействованы, а эти двое попросту попали под удар. – Погибшие не состояли в родстве? – спросил Роман. – Нет. Еще скажите, это все они – господина Сидоренко родня. Так, что ли? – Ты серьезно думаешь, будто я Аркашу Сидоренко убить хотел? – Не-ет, – неопределенно протянул Сторуков. – Но хочу напомнить: ты детей колдовству обучаешь. У тебя разрешение на это есть? Нету. И в Синклите у вас не все красиво и чинно. В случае чего вам осенние художества припомнят. Опять же смерть Чудодея до сих пор вызывает в городе кривотолки. Одно к одному, понимаешь? А главное… – Сторуков понизил голос, – не любят вас, колдунов. – Я не красна девица и не господни президент, мне любовь всеобщая не нужна, – усмехнулся колдун. – А знаешь, за что не любят? – Сторуков смотрел как-то вбок. Видимо, давно ему хотелось это сказать, и вот – прорвало. – За независимость вашу и богатство. Но за независимость – прежде всего. Никак не прищучить вас, за яйца не взять. Рэкетиров на вас насылать глупо, про Суслика, что теперь подаяние просит, каждый школьник знает; налоговой вы глаза отведете, ментов обдурите. А теперь нынче жизнь такая: все друг дружку за яйца держат. А вы вроде как в стороне от этого всеобщего яйцедавления. Просекаешь, какой сюжет? – Сколько у меня времени, чтобы во всем этом разобраться? – А хрен его знает! Весь вопрос, как быстро начальство расчухает. А бездействовать они будут до первого звонка сверху. Вот и прикинь, сколько у тебя времени. «Что-то он недоговаривает, что-то важное, – отметил про себя колдун. – Ясно, он кого-то подозревает. Но кого – не намерен говорить. Скорее всего, боится. Хочет, чтобы я в это дело влез и на себя удар принял. Но бронежилет, хотя бы самый захудаленький, предложить не собирается», – разложил по полочкам ситуацию Роман. – Попробую найти связь между убитыми. Почему именно они погибли, а не кто-то другой. На самом деле Роман знал, какова связь, но не хотел пока озвучивать версию. Во всяком случае – перед своим собеседником. – Ты уж постарайся. – Сторуков поднялся. – Все, что знаю, тебе сообщил. – Так уж и все? – не удержался, хмыкнул Роман. – Будут новые подсказки – дам знать, – пообещал Сторуков, пропустив упрек мимо ушей. – Но и вы там у себя в Синклите шустрите. Иначе… Еще две-три такие смерти, и сам понимаешь! Городок у нас небольшой, слухи пойдут. Просто так люди не мрут, как мухи. Учти, Роман Васильевич, – строго добавил Сторуков. Потом, наклонившись, выдохнул Роману в лицо вместе с запахом пива и дешевых сигарет: – Медоноса в городе видели. – Так он… – Это точно. – А кто режиссер? – Роман сложил листок с записями и спрятал в карман. – Не ко мне. Я тебе подсказку кинул, ты дальше носом землю рой. О ваших, о колдовских шкурах речь. * * * В понедельник Иринка Сафронова не пришла в школу. Она и раньше могла вот так же внезапно исчезнуть на несколько дней – уехать куда-нибудь с отцом или просто прогулять школу – учителя закрывали на ее фокусы глаза. Но сегодня (Юл это чувствовал) было что-то совсем иное. Вчерашние волны черной «воды», ураганы, ломавшие деревья, срывавшие крыши и вывески, стеклянный сад, выросший вокруг покинутого дома, – все эти события цеплялись друг за друга и были связаны с Иринкой. И с ее отсутствием в школе. – Ведьмаки вчера весь день кого-то колбасили, – сказал Матюшко громко, когда Юл проходил мимо. – Говорят, многих слабаков потом тошнило. Эй, Цезарь, ты не блевал? – А ты? – огрызнулся Юл. Матюшко сжал кулаки, но в драку не полез. Памятуя субботнюю стычку, предпочел не вступать в физический контакт. Юл отсидел лишь четыре урока. А потом, ничего никому не говоря, рванул из школы. Решил отправиться к Иринке домой и спросить… Но дошел он, как и в субботу, только до угла. – Юл! Погоди! Юл! – услышал чародей оклик и обернулся. К нему бежал Мишка. Неужели «телохранитель» опять решил опекать своего «графа»? Если быть честным, то видеться с Мишкой юный чародей не желал. После возвращения из Беловодья старый друг почему-то стал младшего Стеновского необыкновенно раздражать. Почему – неведомо. То ли Юл изменился слишком сильно, а Мишка остался прежним, то ли… Впрочем, они теперь почти не виделись. Бывший «телохранитель» нигде не учился, подрабатывал в ларьке, а Юл посещал гимназический класс. Но сегодня Мишка поджидал «графа» во дворе школы – как прежде. За то время, что они не виделись, Мишка здорово вымахал, раздался в плечах, лицо огрубело. К тому же нижняя Мишкина губа безобразно опухла и выворачивалась наружу. «Подрался с кем-то, – усмехнулся про себя Юл. – Заступился за слабого, не иначе». – Послушай, дело у меня к тебе, просьба. – Мишка глянул просительно и даже ссутулился, как будто хотел сделаться одного роста с «графом». – Что за дело? – бросил Юл небрежно. – Мать из-за Генки, из-за брата моего, с ума весь день сходит. Помоги, а… – В чем дело? Заболел он? Простудился? Или что похуже? – Да нет, – Мишка говорил, уставясь на носки своих кроссовок, – ограбил он, похоже, вчера вечером кого-то. Пришел пьяный. Мамаша, как обычно, давай у него по карманам рыться – наркоту искать. А нашла колечко золотое и браслетик. Браслет дорогой, сразу видно. Припрятала их. Утром к брательнику приступила: откуда золото? А он матом на нее и орать: отстань, мол, дура. В общем, такая у нас хрень. – Это Генка тебя разукрасил? – спросил Юл, имея в виду обезображенную нижнюю губу приятеля. – Не боись, я ему в глаз так засветил, он теперь месяц с фингалом ходить будет. Я брательнику с третьего класса спуску не даю. Ты попробуй его прокачать. Ну, как ты умеешь, как Роман Верноy. Ты же сам говорил, что знаешь заклинание. |