Онлайн книга «Заживо погребенные»
|
– А что? – Я слышал, что между Кафферти и детективом Ребусом что-то было. – И что же об этом ты слышал, Дейви? – Ну, что они… – Хайндз, казалось, наконец-то понял, что сам загнал себя в угол. – Да ничего. – Ничего? Ты действительно ничего не слышал? Он пристально посмотрел ей в глаза. – Почему ты не взяла меня с собой, когда шла к Доминику Манну? Она почесала ухо, осмотрелась по сторонам, а потом снова повернулась к Хайндзу. – А ты знаешь, какой был его первый вопрос ко мне? «А где ваш приятель-гомофоб?» Вот поэтому-то я и не взяла тебя с собой. Считала, что смогу вытянуть из него побольше, если тебя рядом не будет. – Чуть помолчав, она добавила: – Поэтому я так и поступила. – Что ж, вполне разумно, – согласился Хайндз; плечи его обвисли, ладони, сжатые в кулаки, прятались в карманах. – А что за картины у Нельсона, знаешь? – спросила Шивон, чтобы поскорее переменить тему. Хайндз вытащил из кармана правую руку, сжимавшую четыре открытки. На них были работы Малколма Нельсона. И названия типа «Первые впечатления, оказавшиеся последними», «Взгляд на то, что давно известно». Названия, казалось, не увязывались с живописью: поля и небо; скалистая коса; вересковая пустошь; лодка на озере. – Ну как? – спросил Хайндз. – Да не знаю… Вообще-то я ожидала чего-то более… – Абстрактного и сердитого? Шивон бросила на него многозначительный взгляд: – Именно. – Абстрактная и сердитая живопись не продается, – объяснил Хайндз. – Ее не покупают те, кто знает, какого рода эстампы и открытки нужны публике. – Что ты имеешь в виду? – То, что приносит деньги. Поздравительные открытки, картины в рамах, оберточная бумага… Спроси Джека Веттриано… – Разумеется, спрошу, но для начала мне надо узнать, кто он такой. Она задумалась, вспоминая, не упоминал ли о нем Доминик Манн. – Художник. Пара, танцующая на отмели. – Я видела эту картину. – Не сомневаюсь. Он наверняка отлично заработал на открытках и примерно столько же получил от продажи картины. – Ты шутишь. Хайндз отрицательно покачал головой и сунул открытки в карман. – Прибыль от искусства всецело зависит от маркетинга. Я говорил об этом с одним журналистом. – Одним из тех, кто был на том просмотре? Хайндз кивнул. – Она искусствовед и пишет для «Геральд». – И я при этом не присутствовала? Он посмотрел на нее, и в его взгляде она прочла: так же, как и я не присутствовал на встрече с Домиником Манном. – Ладно, – сказала она. – Это мое упущение. Давай дальше о маркетинге. – Необходимо, чтобы имя художника получило известность. Для этого есть множество способов Художник, вернее, его работы, должен вызывать определенные чувства и настроения. – Как эта… с ее незастеленной кроватью? [11] Хайндз снова кивнул. – Или вдруг искусственно возбуждается интерес к каким-то новым школам или направлениям. – К новым шотландским колористам? – В точку. В прошлом году был большой ретроспективный показ работ основоположников колоризма – Каделла, Пиплоу, Хантера и Фергюссона. – И все это тебе рассказала та самая дама-искусствовед? Он поднял вверх указательный палец. – Для этого потребовался один телефонный звонок. – Кстати о звонке… – Шивон полезла в карман за телефоном, набрала номер и стала ждать ответа. Хайндз вытащил из кармана открытки и бегло просмотрел их. – Кто-нибудь из сотрудников беседовал со свидетелями? – спросила Шивон. Хайндз кивнул: – Я думаю, Силверз и Хоуз их опросили. Они беседовали с Хэсти, Селин Блэкер и Джо Драммондом. – А как имя этого Хэсти? – Среди профессионалов оно не известно. На звонок никто не ответил, и Шивон отключилась. – И что выявилось в результате этих бесед? – Они действовали по всем правилам. Она удивленно посмотрела на него. – В каком смысле? – В таком, что они не знали или делали вид, что не знали, о чем конкретно их спрашивают. – В отличие от тебя, ты хочешь сказать? Хайндз облокотился рукой на машину Шивон. – Я прошел ускоренный курс по шотландскому искусству. И тебе и мне это известно. – Так поговори с замначальника Темплер. Может, она позволит тебе еще раз побеседовать с ними. – Шивон заметила, как покраснела шея Хайндза. – А может, ты уже поговорил? – догадалась она. – Да, еще в субботу, в конце рабочего дня. – И что она сказала? – Она сказала, что я, похоже, знаю все лучше, чем она. Шивон негромко рассмеялась. – Скоро ты к ней привыкнешь, – сказала она, чтобы его утешить. – Она теперь запилит до смерти. Лицо Шивон стало серьезным. – Она просто делает свою работу. Вытянутые губы Хайндза приняли очертания буквы О. – Я и забыл, что вы с ней подруги. – Она мой начальник, как, впрочем, и твой. – Насколько мне известно, она продвигает тебя по службе. – Меня не нужно продвигать… – Сделав паузу, Шивон вдохнула поглубже. – От кого ты это слышал? От Дерека Линфорда? Хайндз повел плечами. Он и не мог точно сказать, от кого: от Линфорда, Силверза, Гранта Худа… Шивон еще раз набрала номер на своем телефоне. – Замначальника Темплер и следовало быть с тобой построже, – сказала она, держа телефон у уха. – Разве ты сам не понимаешь? Это ж ее работа. Будь она мужчиной, ты бы сказал про нее, что она может запилить до смерти? – Тогда я сказал бы про нее что-нибудь похуже, – ответил Хайндз. На этот раз на звонок ответили. – Говорит сержант Кларк. Я договаривалась с мистером Кафферти о встрече,… Да, просто хочу узнать, в силе ли наша договоренность? – Она слушала, глядя при этом на часы. – Отлично, благодарю вас. Буду к назначенному времени. Закончив разговор, она сунула телефон в карман. – Моррис Гордон Кафферти, – объявил Хайндз. |