Онлайн книга «Московский апокалипсис»
|
– Показания трёх свидетелей. – Что?! – вскричал Полестель. – Но кто же занимается прелюбодеянием при трёх свидетелях? – Увы, граф – такие в России законы. А теперь представьте: кончилась война, князь больше не нуждается в вашем покровительстве. Что он тогда сделает? Правильно… – Вот это фортель! Вот это страна! – покрылся красными пятнами Полестель. – Ах, он шельмец! И ничего не сказал! Дал пустую бумажку и решил, что обманул меня… Но вы-то что предлагаете? – Много проще вам будет жениться на вдове князя Шехонского. Граф выпрямился на стуле, внимательно взглянул на собеседника. – А вы умны. Но в чём именно будет состоять ваша помощь? – Отдайте этого негодяя мне. Я вызову его на дуэль. – Так-так… Интересная мысль… А как и где будет устроен поединок? – Да в тех самых развалинах, в которых вы меня высадите. Всё начнётся на глазах у Ольги Владимировны. Вы вручите мне саблю. На всякий будто бы случай: в Москве сейчас опасно без оружия. А когда вы уедете, Шехонский выйдет из-за угла и скрестит со мной свою саблю. Если мне повезёт, вопрос с вашей женитьбой весьма упростится. – Хорошо придумано, – одобрил Полестель. – И мне рук об эту свинью марать не придётся. А то уж всю голову сломал: куда его деть? Но… а вдруг князь откажется с вами драться? – Конечно, откажется, если речь пойдёт о честном поединке. Шехонский не только негодяй, он ещё и трус. Но если вы под видом дуэли предложите ему убить меня… Гарантированно и безнаказанно… Так, чтобы силы были заведомо не равны в его пользу. – А вы хорошо изучили своего соперника, – серьёзно прокомментировал полковник. – На такой кунштюк он, безусловно, согласится. – Князь Шехонский захочет играть только краплёными тузами. Если он узнает, что я буду один и лишь при сабле, как он поступит? – Явится вдвоём с лакеем. И у каждого с собой будет по два заряженных пистолета. – Верно. На такую “дуэль” он придёт охотно. Ну а в ваших интересах, граф, сделать так, чтобы в итоге вышел честный поединок. – У вас замечательная голова, господин Ахлестышев. Жаль, что мы стоим по разные стороны! Считайте, мы договорились. Пистолеты для князя будет заряжать Морис… Вы его не знаете, но будьте уверены: Шехонский явится без краплёных тузов. Дальше – честный поединок, желаю вам в нём удачи. И сразу уходите из Москвы! Теперь возвращайтесь в камеру. Завтра в десять часов до полудни я выведу вас оттуда. Ельчанинов встретил товарища вопросом: – Ну что? – Завтра утром. – Вы понимаете, что Полестелю доверять нельзя? А если он привезёт вас из тюрьмы в засаду? – Сделать так графу будет затруднительно. При малейшем подозрении на обман княгиня отзовёт своё слово. Зачем ему так рисковать? Ольга понимает, что из Москвы я не убегу, а стану искать встречи с ней. И если такой встречи долго не случится, Полестеля ждёт бедная старость. Вечер они скоротали за разговорами. Егор Ипполитович передал имена и пароли своих агентов во французской армии, рассказал о способах связи. Свою судьбу он обсуждать запретил. Если операция с баронессой пройдёт успешно, то личная война штабс-капитана Ельчанинова против Наполеона будет выиграна. Ну, а потери для баталий дело обычное… Утром, когда Петра вызвали, мужчины молча трижды расцеловались. Потом один ушёл на свободу, а второй остался ждать эшафота. Сев в карету с занавешенными окнами, Ахлестышев обнаружил там Ольгу. Не обращая внимания на графа, влюблённые бросились друг другу в объятья. Карета тронулась. В воротах Никольской башни её остановил караул. Усатый бригадир распахнул дверцу, увидел полковничьи эполеты, откозырял и крикнул: – Пропустить! Ахлестышев сидел с замеревшим сердцем. Неужели он соскочил с висельной скамьи? И дверь из камеры смертника сейчас распахнётся? Тут снаружи стукнули о землю приклады, и лошади резво взяли ход… Карета ехала едва ли не час, пробираясь среди развалин. Наконец остановились. Дверь снаружи распахнули, показалась физиономия возницы. – Приехали, господин полковник. Ахлестышев соскочил на землю, осмотрелся. – Где мы? – В Переведеновском переулке, – пояснил граф. – Вон там Семёновская застава, там – Лафертово. Пётр молча смотрел на француза. – Что-то ещё? Ах, да! Полестель протянул каторжнику драгунскую саблю в простых деревянных ножнах. – Вот. Подарок от меня. Сейчас в Москве без оружия не безопасно. Как видите, княгиня, всё честно! – Храни тебя Бог, Пётр, – перекрестила беглеца княгиня. – Я вернусь, – коротко ответил он ей. Возница ударил бичом, и экипаж быстро скрылся из виду. Ахлестышев осмотрелся. Закопчённые руины, собачий лай вдалеке. Валяется труп растерзанной лошади. И безлюдно, как в кошмарном сне… – Выходите, князь, и начнём! – крикнул Пётр. Тут же из развалин вышел Шехонский с двумя пистолетами в руках и саблей у бедра. Повернулся назад и сказал недовольно: – Гаврила! Иди сюда, скотина! Нехотя выполз лакей и тоже с двумя пистолетами. – Это ваш секундант? – съязвил Пётр. – Нет, это ваш могильщик, – огрызнулся Шехонский. – Не к добру курица петухом запела! Вы так убеждены в своей победе? Вот сейчас и выясним. Вставайте в терцию. – Ты дурак, Ахлестышев. И всегда был дураком. Так и помрёшь, не поумнев… Зачем же мне с тобой драться? – Вот как? Для чего же ты здесь? – А чтобы закопать тебя. Ты всерьёз полагал, что я стану рубиться с тобой на саблях? На то пистолеты есть. – Тогда дай и мне один. – Ха-ха-ха! – искренне рассмеялся князь. – Больной, совсем больной! Гаврила, ты видел когда-нибудь такого безумца? Лакей неуверенно хихикнул и отступил на шаг. – То есть, наша дуэль превратилась в убийство… У меня лишь сабля, а у тебя четыре пистолета. А если я успею до тебя добежать? – Сомневаюсь, – облизнул губы Шехонский. – Четыре заряда! Который-то да попадёт. – Да, – сказал Ахлестышев, – на тебя похоже. Скажи мне, дрянь, ты хоть что-нибудь в своей жизни делал по совести? – Зачем это? – удивился князь. – По совести пусть дураки живут. На вроде тебя. Это не выгодно и, значит, глупо. Шехонский был полностью уверен в своём преимуществе. Каторжник стоял перед ним с жалкой сабелькой в руке, промахнуться с такого расстояния нельзя. Понимая это, князь не прочь был перед убийством Петра немного поболтать. Тот же хотел узнать, до каких степеней низости дошёл его противник. – Чёрная душа, а ты Бога совсем не боишься? |