Онлайн книга «Московский апокалипсис»
|
– Бог, совесть – это всё отвлечённые понятия. Придуманные. Деньги, удовольствия – вот о чём нужно говорить. Когда садишься за зелёное сукно… Ах, как славно я ощущал себя, сделавшись хозяином барыковских капиталов! – Вот ты сейчас хладнокровно меня застрелишь – а потом как? Спокойно спать? Мимо храма без дрожи проходить? Божьей кары совсем не опасаешься? – Гаврила, мне это надоело, – сказал Шехонский. – Давай. – А чево я-то, ваше сиятельство? – боязливо пробормотал лакей. – У вас вон тоже пистолеты имеются… – Что? Ах ты, смерд! Стреляй, кому говорю! Ахлестышев вынул саблю и пошёл на противников. До них было всего пять шагов. – А-а! Святыя угодники, простите меня! – закричал Гаврила и, зажмурив глаза, спустил сразу оба курка. Раздались весёлые щелчки, потом шипение; с полки одного из пистолетов поднялся слабый дымок. – А? Что? Ещё раз, быстрее!! Но лакей бросил оружие на землю и бегом кинулся в развалины. – Ну, вот мы и одни, – довольно констатировал Ахлестышев. – Сейчас ты мне… Шехонский нацелился ему прямо в грудь и по очереди нажал курки. На этот раз не было даже дыма – пистолеты молчали. – …за всё ответишь. И за продажный суд, и за муки Ольги Владимировны, и даже за измену Отечеству. Вынимай саблю! Князь лихорадочно взвёл собачки и снова попытался выстрелить. – Уймись же, дурень. Тебе подложили сырой порох. – Но почему? – по-бабьи взвизгнул Шехонский. – Морис, свинья! Зачем он это сделал? – Ему так приказал Полестель. – Не понимаю! – Глуп и себялюбив, потому и не понимаешь. Решил, что солнце вращается только вокруг тебя? – О чём вы, не понимаю!! – Уже на “вы” перешёл с испугу… Нет у тебя ни друзей, ни любимой женщины, даже сообщника надёжного нет. Граф продал тебя с потрохами, а Гаврила убежал. Ну, стань уж мужчиной! Нас тут только двое. У меня сабля, и у тебя сабля. Шансы есть. Дерись! – Это невозможно, это кошмарный сон! Я не верю! – Шехонский в исступлении ломал холёные пальцы. – Почему он со мной так? Я же делал всё, что он хотел! – Доставай клинок, не заставляй меня резать безоружного. Ну! Вытри сопли, и начнём рубиться. – Нет, я не стану! – князь одним быстрым движением выдернул саблю из ножен и забросил её далеко в развалины. – Я совсем не умею фехтовать! Это будет убийство, а не дуэль! Так не честно! – Вот скотина… А когда четыре пистолета целят в безоружного, это, по-твоему, честно?! И Пётр ударил Шехонского саблей плашмя по лицу, словно отвесил пощёчину. – Ну? Князь! Ты князь или тряпка? Подними саблю и сразимся наконец. Нет? Получи ещё! Второй удар пришёлся по другой щеке. Но Шехонский стоял, опустив руки по швам, и глядел в землю с видом человека, готового сколько угодно терпеть побои. Драться он явно не собирался. – Тьфу! – плюнул в сердцах каторжник. – Ну как мне тебя заставить? Трус! Ничтожество! Но князь только зажмурил глаза с видом полной покорности. Что же делать? Такого исхода Ахлестышев никак не предполагал. Он легко и даже с удовольствием зарубил бы подонка, но не так же! Ударить саблей безоружного у Петра не получалось… Ситуация становилась абсурдной. Но тут раздался короткий смешок, и из-за печного остова вышел незнакомец. Высокий, атлетический, но при этом очень подвижный, с жёсткими и зоркими глазами, он производил впечатление опасного человека. Упругой походкой незнакомец подошёл к дуэлянтам и сказал: – Давно я так не смеялся! Комичная и вместе жалкая картина. Ахлестышев, вы убьёте наконец эту дрянь? Он говорил по-русски, как русский. – Будь моя воля, я бы вас назначил князем, а его – каторжником. Но дело затягивается. Вам помочь? На этих словах Шехонский открыл глаза и радостно закричал: – Мсьё Морис! Мсьё Морис! Как вы вовремя! Я знал, что Полестель не бросит друга! Спасите же меня быстрее! – Почему вы решили, что я сделаю это? – лениво осведомился француз. – Но как же… Для чего тогда вы здесь? – Дело в том, что в планах графа произошли некоторый изменения. – Какие изменения? Мсьё Морис, не пугайте меня, зачем вы меня пугаете? Убейте Ахлестышева – вам же это ничего не стоит! И поедем быстрее домой… – Изменения касаются вас, – продолжил француз. – Граф Полестель решил жениться на вдове князя Шехонского. – На какой вдове? – На Ольге Владимировне. – Так она ведь не вдова! – Это легко исправить. – Постойте! Мы договорились уже с графом! Вы, верно, просто не знаете! Я даю своей жене развод! – Развод – это так долго. Тем более в России, тем более во время войны. Шехонский смотрел на Мориса в недоумении. – Погодите, я так и не понял. Ведь Ольга Владимировна не вдова. – Уже вдова, – лаконично пояснил француз и выхватил из ножен клинок. Он действовал неимоверно быстро, так, что глаз не успевал за его движениями. Плавный полукруг – и сабля врезалась князю в голень. Он припал на покалеченную ногу. Из разрубленного сапога на аршин вылетел фонтан венозной крови. – Ай! Что вы делаете?! – Выполняю приказ полковника, – равнодушно ответил Морис и продолжил, словно мясник, разделывать жертву. Несколькими ударами он отрубил Шехонскому левое ухо и кисть правой руки и, наконец, рассёк шею, прекратив мучения. Ошарашенный каторжник смотрел на это с ужасом. – Зачем же так жестоко? – спросил он, когда всё было кончено. – Тоже приказ полковника. – Для чего? – Полагаю, чтобы настроить против вас безутешную вдову. – Но при чём тут я? – Как это причём? А кто убил князя с таким изуверством? Я, что ли? И Морис глумливо ухмыльнулся. По спине Ахлестышева пробежал холодок. Он внимательно вгляделся в графского камердинера. Глаза у него были – как две льдинки. Рядом остывало то, что недавно являлось князем Шехонским. – Чего замолчали? Так ужасно расправиться с соперником… Нехорошо. Вот до чего доводит ревность! Думаю, Ольге Владимировне это совсем не понравится. – Но послушайте… – Что касается меня, то я в этот момент нахожусь совсем в другом месте. Итак, что у нас дальше? И Пётр вдруг понял, что ему не уйти отсюда живым. Морис смотрел на него с брезгливой гримасой. Так уставший от своих трудов палач глядит на очередную жертву: без интереса или жалости, только со скукой… |