Онлайн книга «Запертая комната»
Может быть, он кого-то остерегался? Если да, то кого? И почему он переехал на другую квартиру, которая была и хуже, и дороже? Это при его-то скупости. Вопросы. Непростые, но вряд ли неразрешимые. За два-три часа с ними не справишься, понадобятся дни. Может быть, недели, месяцы. А то и годы. Если вообще справишься. Что же все-таки показала баллистическая экспертиза? Пожалуй, с этого следует начать. Мартин Бек взялся за телефон. Но сегодня у него что-то не ладилось: шесть раз он набирал нужный номер, и четыре раза слышал в ответ: «Минуточку!» — после чего наступала гробовая тишина. В конце концов он все-таки разыскал девушку, которая семнадцать дней назад вскрывала грудную клетку Свярда. — Да-да, — сказала она, — теперь припоминаю. Звонил тут один из полиции насчет этой пули, всю голову мне продолбил. — Старший инспектор Рённ. — Возможно, не помню. Во всяком случае, не тот, который сначала вел это дело, не Альдор Гюставссон. Явно не такой опытный, и все время мямлит «угу» да «угу». — Ну и что же? — Ведь я уже говорила вам в прошлый раз, полиция поначалу довольно равнодушно подошла к этому делу. Пока не позвонил этот ваш мямля, никто и не заикался о баллистической экспертизе. Я даже не знала толком, как поступить с этой пулей. Но… — Да? — В общем, я решила, что выбрасывать не годится, и положила ее в конверт. Туда же положила свое заключение, по всем правилам. Так, как у нас заведено, когда речь идет о настоящем убийстве. Правда, в лабораторию не стала посылать, я же знаю, как они там перегружены. — А потом? — Потом куда-то засунула конверт и, когда позвонили, не могла сразу найти его. Я ведь тут внештатно, у меня даже своего шкафа нет. Но в конце концов я его все-таки отыскала и отправила. — На исследование? — У меня нет таких прав. Но если в лабораторию поступает пуля, они, надо думать, исследуют ее, хотя бы речь шла о самоубийстве. — Самоубийстве? — Ну да. Я написала так в заключении. Ведь полиция сразу сказала, что речь идет о суициде. — Ясно, буду искать дальше, — сказал Мартин Бек. — Но сперва у меня к вам будет еще один вопрос. — Какой? — При вскрытии вы ничего особенного не заметили? — Как же, заметила, что он застрелился. Об этом сказано в моем заключении. — Да нет, я, собственно, о другом. Вы не обнаружили признаков какого-нибудь серьезного заболевания? — Нет. Никаких органических изменений не было. Правда… — Что? — Я ведь не очень тщательно его исследовала. Определила причину смерти, и все. Только грудную клетку и смотрела. — Точнее? — Прежде всего сердце и легкие. Никаких дефектов — если не считать, что он был мертв. — Значит, в остальном возможность болезни не исключается? — Конечно. Все что угодно — от подагры до рака печени. Скажите, а почему вы так копаетесь? Рядовой случай, ничего особенного… — В моих вопросах тоже нет ничего особенного. Мартин Бек закруглился и попробовал разыскать кого-нибудь из сотрудников баллистической лаборатории. Ничего не добился и в конце концов вынужден был позвонить самому начальнику отдела, Оскару Ельму, который пользовался славой выдающегося специалиста по криминалистической технике. И малоприятного собеседника. — А, это ты, — пробурчал Ельм. — Я-то думал, тебя сделали начальником управления… Видно, не оправдались мои надежды. — А тебе-то что от этого? — Начальники управлений сидят и думают о своей карьере. Кроме тех случаев, когда играют в гольф и мелют вздор по телевидению. Уж во всяком случае, они не звонят сюда и не задают пустых вопросов. Ну, что тебе нужно? — Ничего особенного, баллистическая экспертиза. — Ничего особенного? А поточнее можно? Нам ведь каждый недоумок какую-нибудь дрянь шлет. Горы предметов ждут исследования, а работать некому. На днях Меландер прислал бак из уборной с садового участка — определите, мол, сколько людей в него испражнялось. А бак полный до краев, его, наверно, два года не чистили. — Да уж, неприятная история. Фредрик Меландер прежде занимался убийствами, он много лет был одним из лучших сотрудников Мартина Бека. Но недавно его перевели в отдел краж — видимо надеясь, что он поможет разобраться в царящем там кавардаке. — Точно, — сказал Ельм. — В нашей работе приятного мало. Если бы кто-нибудь это понимал. Начальник цепу сто лет к нам не заглядывал, а когда я весной попросился к нему на прием, он велел передать, что ближайшее время у него все расписано. Ближайшее время — а сейчас уже июль! Что ты скажешь? — Знаю, знаю, что у вас хоть волком вой. — Это еще мягко сказано. — Голос Ельма звучал несколько приветливее. — Ты просто не представляешь себе, что творится. И хоть бы кто посочувствовал нам, добрым словом поддержал. Черта с два. Оскар Ельм был неисправимый брюзга, зато хороший специалист И он был восприимчив к лести. — Просто диво, как вы со всем управляетесь, — сказал Мартин Бек. — Диво? — повторил Ельм совсем уже добродушно. — Это не диво, это чудо. Ну так что у тебя за вопрос по баллистической экспертизе? — Да я насчет пули, которую извлекли из одного покойника. Фамилия убитого Свярд. Карл Эдвин Свярд. — Ясно, помню. Типичная история. Диагноз — самоубийство. Патологоанатом прислал пулю нам, а что с ней делать, не сказал. Может, позолотить и отправить в криминалистический музей? Или это послание надо понимать как намек: дескать, отправляйся на тот свет сам, пока не пришили? — А какая пуля? — Пистолетная. Пистолет у тебя? — Нет. — Откуда же взяли, что это самоубийство? Хороший вопрос. Мартин Бек сделал отметку в своем блокноте. — Какие-нибудь данные можешь сообщить? — Конечно. Судя по всему, сорок пятый калибр, род оружия — автоматический пистолет. Правда, такие пистолеты разные фирмы делают, но если ты пришлешь гильзу, определим поточнее. — Я не нашел гильзы. — Не нашел? А что, собственно, делал этот Свярд после того, как застрелился? — Не знаю. — Вообще-то с такой пулей в груди особую прыть не разовьешь, — заметил Ельм. — Ложись да помирай, вот и весь сказ. — Понятно, — сказал Мартин Бек. — Спасибо. — За что? — За помощь. И желаю успеха. — Попрошу без этих шуточек. — Ельм положил трубку. |