Онлайн книга «Рыцарь»
|
– Слишком короткая стрела. – Хм? – Ульфа подняла на меня глаза, отвлекаясь от работы. – Стрелы в моем колчане. Две из них я изготовил сам, из веток апельсинового дерева. И две отобрал у парня, с которым подрался по дороге. – Один из мальчиков, сопровождавших рыцаря, был одет просто превосходно, – доверительно сообщила Ульфа. – Я внимательно все рассмотрела при первой же возможности. Красные штаны, клянусь печенкой Гарсега! – Это Свон. А как тебе показался другой мальчик? – Другой-то? О, он совсем неприметный, – сказала Ульфа. – Похож на моего брата, но, возможно, станет довольно привлекательным парнем через год-другой. – У него был лук вроде моего? – Больше вашего, сэр. – Она закончила обрезать излишки ткани и начала шить крупными стежками, длинной костяной иглой. – С виду слишком большой для него. У брата тоже был лук, только он сломался. Папа говорит, длина лука без тетивы не должна превышать рост стрелка, а я чаще всего видела луки гораздо меньшего размера. Как ваш, сэр. – Мне нужны стрелы подлиннее, – сказал я. – Твой папа знает, как определять нужный размер стрелы? Не переставая проворно работать иглой, она отрицательно потрясла головой. – В таком случае сообщу тебе правило, которое я только что вывел. Длина стрелы должна равняться расстоянию от кончика указательного пальца вытянутой левой руки до правого уха стрелка. Мои стрелы гораздо короче. – Вам придется найти другие. – Мне придется изготовить другие, и я изготовлю. А если я скажу тебе, что я и был тем самым мальчиком с большим луком? Игла замерла на половине стежка, и Ульфа подняла на меня глаза. – Вы, сэр? Я кивнул. Она рассмеялась. – Мальчишка, который был здесь вчера? Да я могла бы, наверное, обхватить пальцами его руку. Вашу руку я едва ли сумею обхватить и обеими ладонями. Отодвинув в сторону штаны, которые она шила для меня, Ульфа встала. – Я попробую, раз вы не против? – Если вы не против. Да, пожалуйста. Обеими ладонями она не сумела обхватить мою руку, зато погладила ее. – Вам самому впору быть рыцарем, сэр. – Я и есть рыцарь. Думаю, мое заявление удивило меня самого еще больше, чем Ульфу. Однако я вспомнил слова Равда: «Мы называем рыцарем человека, который…» – и исполнился уверенности. – Я сэр Эйбел, – добавил я. Острые соски ее грудей, обтянутых тканью сорочки, скользнули по моему локтю. – Тогда у вас должен быть меч. – Меч носят не только рыцари, – сказал я. – Но ты все равно права. Я раздобуду меч. Шей дальше, Ульфа. Когда она дошила штаны и принялась за рубашку, я сказал: – Твой отец боялся, что сэр Равд изнасилует тебя. Ты так сказала. – Снасильничал бы. – Она кивнула. – Но не только потому, что у него такое имя [1] . Его имени отец тогда еще, наверно, и не слышал. – Да, наверно, не слышал. А твой отец не боится, что я тебя изнасилую? – Не знаю, сэр Эйбел. – Мужчина, готовый изнасиловать женщину, способен и на более тяжкие преступления. У тебя есть мать, Ульфа? – О да. По милости Гарсега она по-прежнему с нами. – Но она не может шить, поскольку ослепла или покалечила руки? Ульфа перекусила нитку и на мгновение задумалась. – Очень даже может, сэр Эйбел, клянусь вам. Она научила меня шить, и мне с ней не сравняться. Только для того, чтобы хорошо шить, нужен солнечный свет. – Понятно. А кто сейчас находится в доме? Перечисли всех. – Вы и я. Мама, папа и брат Тауг. – В самом деле? Они сидят тихо как мыши. Я не слышал ни шепотка, ни скрипа половицы, только наши с тобой голоса. Ты знаешь, где сейчас твоя мать? Ульфа ничего не ответила, но я проследил за направлением ее взгляда и открыл дверь, ведущую в убогую комнатушку, похожую на чулан. В дальнем углу каморки сидела, съежившись, женщина примерно одних лет с Брегой, с расширенными от страха глазами. – Не бойтесь, матушка, – сказал я. – Что бы ни случилось, я не причиню вам или вашей дочери вреда. Она кивнула и растянула губы в улыбке – с таким мучительным усилием, что я отвернулся. Ульфа поспешно подошла, желая отвлечь мое внимание. – Примерьте рубашку. Мне нужно посмотреть, не мала ли она вам. Я примерил, и она засуетилась вокруг меня, словно муха над банкой варенья, повторяя снова и снова, что плечи у меня широкие, как амбарные ворота. – Наверное, вы считаете себя обычным человеком, а всех нас карликами. – Я видел свое отражение в воде, – сказал я. – Я купался в реке с женщиной по имени Дизири, и… – Дизира? – Нет. Дизири, моховая дева, которая, думаю, и дала Дизире свое опасное имя. Она все время старалась держаться в тени, но исчезла, когда солнце поднялось высоко. Я случайно оказался на солнце и увидел свое отражение в воде. Прежде я… отставал в развитии, Ульфа. Что-то мешало мне расти с годами. Дизири говорила что-то такое, и она убрала помеху, препятствующую моему росту. – Превозмогая душевную боль, я добавил: – Полагаю, ради собственного удовольствия. Ульфа сложила губы буквой «о» и промолчала. – Так или иначе, теперь я такой, какой есть, и мне придется изготовить стрелы подлиннее. Ульфа неуверенно проговорила: – Мы стараемся не портить отношения с эльфами. – И у вас получается? – Ну, отчасти. Иногда они исцеляют наших больных и присматривают за стадами, пасущимися в лесах. – Покуда вы отзываетесь о них хорошо и оставляете для них пищу? Она кивнула, но избегала смотреть мне в глаза. – Мы с Бертольдом Храбрым время от времени оставляли для них миску бульона и кусок испеченной в золе лепешки. – Еще мы поем песни, которые им нравятся, и… совершаем обряды в местах, о которых нельзя упоминать вслух. Игла Ульфы проворно сновала взад-вперед. – Песни, которые нельзя пропеть чужакам, и обряды, о которых вы не вправе говорить даже между собой? Бертольд Храбрый рассказывал мне что-то такое. После продолжительного молчания Ульфа сказала: – Да. Обряды, о которых нельзя говорить. |