Онлайн книга «Обреченный убивать»
|
– Как… прощаться? – Ухожу. Пора, брат, пора… На пенсию ухожу. Я молчу. Что-то внутри оборвалось, и как-то нехорошо заныло сердце. – Вот так… – Палыч поднимает на меня глаза. Только теперь я замечаю, как он сдал за последний месяц. Передо мною сидел старик с потухшим взглядом, болезненный и вялый. – Ты себя побереги, Сережа… Я перед тобою виноват… Ты был прав. Не надо было путать тебя в это дело. – Иван Палыч, о чем вы? – И я впервые называю его по имени-отчеству. – Это наша работа. Не я, так другой. – Другой, может, и не полез бы на рожон. Видно, ты копнул чересчур глубоко. Особенно кое-кому не понравились твои разговоры с друзьями покойного Лукашова. Возможно, и не стоило с ними так… Да уж, разговоры… Век бы мне с ними не говорить, не видеть их холеные рожи и пустые циничные буркалы. Хорошо, что я не сказал старику о звонках "доброжелателя"… – Иван Палыч, вас "ушли"? – прямо спрашиваю я. Старик не выдерживает моего взгляда и опускает глаза. Его молчание красноречивее любых слов. – Из-за меня, значит… Вот падлы… Но я все равно доведу дело до конца! – едва не кричу я. – Чего бы мне это ни стоило! Я не позволю этим подонкам творить их черные делишки! Я не боюсь их. – Знаю… Потому и… Эх! – машет Палыч рукой. – Пропади оно все… – Значит, именно вас избрали козлом отпущения? – Вроде того… Зря мы Фишмана арестовали… – И теперь на всех перекрестках будут кричать, что мы применяли недозволенные методы, что он оговорил себя и других… Попробуй опровергни. Снова концы в воду и на трибуны, чтобы в сотый раз поклясться в верности перестройке. – Опровергнуть трудно, это верно… Они уже накатали телегу в обком и… э-э… выше… Мне почему-то в этот момент вспомнился Иван Савельевич и его молодой коллега. Да, им тоже не позавидуешь… – Едва не забыл… – Палыч хмурится еще больше. – Наблюдение за квартирой Лукашова снято… Вот это уже совсем плохо. Теперь Тина Павловна осталась одна как перст. Помощи ждать неоткуда… Я смотрю на Палыча, он виновато отводит взгляд. Я знаю, что он отстаивал до последнего наш план перед начальством. Увы… Он смотрел на меня настороженно и с некоторой опаской. Я его понимал: лишь совсем недавно вышло постановление об официальном статусе восточных единоборств в нашей стране, до этого гонимых и преследуемых, ютящихся в подвалах и развалюхах подальше от глаз милиции. И нашей вездесущей общественности. – Басков… – представился тренер по кунфу и, помедлив чуток, добавил: – Олег. Был он уже не молод, лет под сорок, худощав, жилист и как-то по особенному собран. -…Да, этого человека я знаю… Басков долго рассматривал фоторобот, над которым мне пришлось изрядно потрудиться вместе с компашкой из парка. – Он здесь, правда, не очень похож. Но, судя по вашему описанию, это Карасев. Редкий талант, доложу я вам. Настоящий боец, великий мастер. – Вы с ним давно знакомы? – спросил я с дрожью в голосе. – Как вам сказать… Не так чтоб уж очень… Он тренировался у меня. – Здесь? – показал я на приоткрытую дверь спортзала. – Нет… – хмуро улыбнулся Басков. – В другом месте… Это когда мы, извините, в подполье ушли. По инициативе, между прочим, вашей конторы. – Что он собой представлял? – Я не отреагировал на выпад тренера. – Вы ведь с ним общались – сколько? – почти три года. – Неразговорчив, скрытен. Но заводной. Нервишки у него шалят, это точно. Очень обязательный. Если пообещал – разобьется, но исполнит. Вот, пожалуй, и все… Из спортзала я не шел, а летел, будто за полчаса у меня прорезались крылья. Карасев! Не думаю, что теперь установить его место жительства будет архитрудной задачей. Адрес Карасева я получил за считанные минуты. И сразу же, не мешкая, отправился к нему домой, на всякий случай, для подстраховки, захватив с собой Баранкина. Дверь коммуналки, где жил Карасев, открыла приземистая старуха. – Чавой? – переспросила она, приставив ладонь к уху; тем не менее глазами в мое удостоверение впилась цепко и, что нужно, вычитала вмиг. – А, Карасев… Ентот паразит… Вона евойная дверь. Нетути Карасева. – Не знаете, когда придет? – Гы… – открыла щербатый рот старуха. – Он мине не докладываеть. А нетути его ужо няделю. Не меньше. Новость для меня малоприятная. Что делать? Не думаю, что мне удастся быстро получить санкцию на обыск: Иван Савельевич все еще по больницам прохлаждается, а его молодой коллега, завидев меня, зеленеет от испуга и старается побыстрее сбежать куда-нибудь "по делам". А что, если?.. – Рискнем? – тихо говорю Баранкину, показывая глазами на дверь комнаты Карасева. – Ты что, того? – хотел покрутить он пальцем у виска, но, заметив любопытный взгляд старухи, быстро опустил руку. – Серега, у меня свадьба через три дня… – взмолился он. – Кто капнет – нас со свету сживут, по высоким кабинетам затаскают… – Могеть, вам зглянуть на евонную комнату надыть? – робко спросила старуха. – Не мешало бы… Я переглянулся с Баранкиным; он только потупился безнадежно. – Чичас… Старуха зашлепала по коридору. Через минуту она возвратилась и протянула мне ключ. уха зашлепала по кориозвратиласпротянуламне ключ– Евойный, запасной… – Глаза ее забегали. – Откройте, пожалуйста, – с официальной сухостью сказал я. Старуха помялась немного, но не возразила… Комната Карасева поражала убожеством: давно не беленые стены, слой пыли на столе и телевизоре старой модели, простыни не первой свежести на довоенного образца кровати с медными шишечками… Я чувствовал себя неловко и ругался последними словами: а дальше что? Обыскать – значит нарушить закон, уйти просто так – а вдруг в комнате есть что-нибудь такое… Короче, мы с Баранкиным топтались у входа, а затем он меня потянул за рукав к выходу. И тут я увидел! В другое время, при иных обстоятельствах я, возможно, прошел бы мимо, ничего не заметив, но в этот неприятный для нас с Баранкиным момент все мои чувства были обострены до предела… Через полчаса я уже стоял на пороге ЭКО. – Здоров, Кир Кирыч! Колдуешь? – А, Серега… Наше вам… Мой приятель-эксперт оторвался от окуляра микроскопа и вяло пожал мне руку. – Садись. Хлебнешь? – показал он на колбу, до половины наполненную прозрачной жидкостью. – Спиритус вини? – Извини, Серега, коньяк для опытов нам не положен. Чем богаты… – Увы, не могу. Как-нибудь в другой раз. Тороплюсь. Я к тебе за помощью. Нужно срочно определить, что это за следы. |