Онлайн книга «Смерти нет»
Темно-коричневого цвета, она была точно сшита из толстой, складчатой и бородавчатой кожи. Она подрагивала и пульсировала, и пульсировала так, словно в ней варилось и кипело нечто. Нелепым придатком на ней выглядело лицо — тоже почти человеческое, но отмеченное какой-то ускользающей дьявольщиной: лицо сатира, фавна, греховного бога Пана. — Это, — чирикнул маг, — величайший актар гагтш! Маленький рот приоткрылся, и... И зазвучал необычайно приятный, мелодичный голос, настоящий оперный баритон: — Здравствуйте, господа. — Зд... рав... здравст... здрасьте, — в разнобой и с заиканием отвечали оба головореза. — Вы обеспечили секретность? — свистнул маг фистулой. — А... а как же, — чуть запнувшись, ответил Тощий. — Объект в комнате упакован. Своих я вывел в зал, пусть там посидят. Они вас не увидят. — Хорошо, — обронил маг. — Мы идем. И оба урода неуклюже, с какой-то абсолютно нечеловеческой координацией движений пошагали в дом. 7 Их не увидели, это верно Тощий сказал. Но услышали. Не услыхать было невозможно. Полы и стены содрогнулись от тяжести монстров. Мыло рот разинул. Вбежал Тощий. — Все в норме? — спросил он. — Сидеть тихо! Не высовываться. Быть в готовности. Ждать моих указаний. Все! И исчез. Шаги протопотали в подсобку... Пистон ощутил, как затомилось, нехорошо затяжелело у него внутри. Сейчас пытать будут... А что он, Пистон, может сделать? Ничего. Он встал. — Пойду пос... ть, — хмуро объявил он. — Чего-то приспичило... По крайней мере, хоть подальше от этого всего, хотя б не видеть, не слышать. Побрел в дальний конец зала. Там оказался ход в темный узкий коридор. Пистон свернул туда. Дальше был другой поворот, вправо. И тьма. Заинтересовавшись, Пистон двинулся по коридору. Фонарь при себе у него был, он включил его и стал рассматривать окружающее. Коридор завершался туалетом: теснейшим помещением, в котором, естественно, царил унитаз, пересохший, как ручей в Сахаре. Сбоку на стене были видны крепления раковины, но самой раковины не было и в помине. Кривая ухмылка выдавилась на губах Пистона: надо же, словно и не врал... К слову сказать, по большой нужде ему вовсе не хотелось. Да и по малой тоже. Он осмотрелся. Унитаз был старой конструкции, с бачком, на трубе вознесенным к потолку. Пистон посветил туда фонарем. Черт возьми, там что-то есть!.. Вот тут Пистона в самом деле разобрало любопытство. Он встал на обод унитаза, дотянулся до предмета, потащил его наружу. Тяжелый! Что такое... Пистон выволок действительно тяжелый предмет, завернутый в толстую тряпку, байковое одеяло. Оружие, что ли. Он стал торопливо разворачивать эту штуку... И обомлел. Челюсть отвисла. У него в руках был... импульсный генератор! И тут же пронзила мысль: так вот зачем сюда бегал Слякоть! То-то он сюда шнырял едва ли не каждый день!.. Вот сволочь. Долго раздумывать Пистон не стал. Проверил блок питания — нормально! Глазок индикатора вспыхнул ровненьким зеленым светом. Тогда Пистон сунул генератор за пазуху, так, чтоб в любой момент выхватить и сработать. Проверил: все отлично. Он сразу почувствовал себя уверенно и быстрым шагом вернулся в зал. — С облегчением? — усмешливо спросил Редька. — Быстро ты! — Чего?.. А, да. Он сел, поерзал малость. — Ну что там? — спросил у Редьки. Тот пожал плечами: — Пока тихо. 8 Пистон ошибался: никто и не собирался Федьку пытать. Правда, самому Федьке в данный момент это было глубоко все равно, потому что у него так разболелась голова, что это само по себе стало хуже всякой пытки. Боль распирала череп спереди и справа, причем такими пульсациями, волнами. От нее Муха болезненно щурил правый глаз: казалось, откроешь его полностью, и башка тут же треснет. Федя стискивал зубы, но стонать себе, не позволял — не мог уронить достоинства перед врагами. Терпел. Лампа чадила. Вдруг дверь распахнулась, свет фонаря ударил в глаза. Федя зажмурился. — Сюда, — проговорил знакомый голос. И тотчас тяжко дрогнул пол. В полутьме, в мелькании ослепляющих лучей Мухе почти не видно было, кто там. Хотя понял, конечно: это гоблины. Стало жутко, чего уж там. Но сразу вспыхнула и злость: ну нет, твари!.. Шиш вам, а не что-нибудь. И он приготовился ко всему. — Не темно? — предупредительно спросил голос. Бесформенно ворочались во мраке огромные тела. — Достаточно, — противно вякнул голос другой. «Гоблин, сволочь», — сквозь наплывы боли трудно подумал Муха. Нечто мурлыкнуло за спиной. — Но можно, — пропищал противный, — можно, можно... Пригласите! Однако ненадежнее. Луч метнулся к выходу. Тощий — понятно, это он был с фонарем — вышел из подсобки и шагнул в зал. — Пистон, — выбрал он. — Фонарь есть? — Да, босс. Но... — Без но! Идем. Посветить надо. Вы все будьте в готовности! — Идем. — Тощий подтолкнул Пистона в спину. — Тут гости... Ты молчи, понял? — Да понял, не дурак. Он щелкнул выключателем фонаря. — Вот, — сказал Тощий, — этот поможет. Пистон плохо разглядел фигуры гоблинов, но сейчас ему было наплевать на это. Он видел лишь маленького, щуплого паренька, безжалостно прикрученного к стулу. На вспухшем от удара лице мальчика Пистон увидел мучение, но и непокорность — и никогда не ведомая ему прежде жалость сдавила сердце. С непостижимой, какой-то пронзительной ясностью он вдруг понял, что так просто отсюда не выйдет. Это знак свыше! — что генератор оказался у него и что не успел он вернуться, как его выдернули сюда. Знак. Гоблины перемяукнулись друг с другом на своем поганом языке — если эти сдавленные звуки только можно назвать языком... Тем не менее они друг друга поняли. — Господин Муха?.. — Баритон был настолько приятным, что Пистон от неожиданности вздрогнул. Муха ухмыльнулся. Ухмылкой этой он хотел выразить презрение, но получилась лишь корявая мина тяжелобольного. — Мы рады вас видеть, — так же сладко прожурчал голос. — Не обижайтесь, что вынуждены были прибегнуть к резким мерам. Это необходимость... Муха молчал. |