Онлайн книга «Пять капель смерти»
|
Вижу, Макар совсем очумел, язык отнялся, надо свою шкуру спасать. — Не убивали мы! — говорю. — И в прорубь не бросали. Он на снегу лежал, не было проруби. Все скажу как есть! Макар на меня зыркает, а мне уже все едино. Погибать хочет, так пусть без меня старается. Матерый ко мне подступил и говорит: — Как же не убивали? Вещи как сняли? С трупа обледенелого снять одежду нельзя, только разрезать. Она у вас целехонькая. Я ему: — Не было такого, ваше благородие. Теплый он был. Я еще подумал: и чего он такой теплый да мягкий, вроде как на морозе лежал? Страшно ему в глаза смотреть, аж мороз пробирает, но ничего, держусь. Матерый мне и говорит: — Сейчас проверю, какой ты честный. Паспорт выбросили в прорубь? Макар шипит мне: — Молчи, дурень! Мне уже все равно, говорю: — Было дело… — Книжку записную, что при господине была, в кожаном переплете, куда дели? — Так ведь в ней все исписано, — отвечаю, — закорючки какие-то, и продать нельзя. Выбросил Макар ее в прорубь. — Деньги куда остальные спустили? Ну уж нет, на этом меня не поймаешь! — Что пропили, а что не успели, перед вами имеется, — говорю. — При господине что еще было из вещей: портфель, склянки какие-нибудь? — Ничего не было… Колька смекнул, как дело оборачивается, тоже решил спасаться. — Не виноватые мы, ваше благородие, — говорит, — мы господина этого не хотели бросать. Это Макар его раздеть приказал. По карманам шарить. Мы его с собой взять хотели, а Макар уперся: бросить на льду — и так околеет. Вот какой плохой человек. Все он виноват… Тут и Петька подтягивает: — Господин хороший, не виноватые мы. Макар попутал, не сдавайте в охранку. Не знали, кто таков. Не убивали мы господина этого. Нет нашей вины, что приказал Макар, то и делали. Это он пачпорт нашел, полистал и в прорубь бросил. И книжку туды же. И пить нас заставил до одури. Все он, проклятый… Так-то вот дело обернулось. А кому охота из-за жадности Макара на каторгу отправляться? Вот то-то и оно… Матерый помолчал, словно размышляя, и говорит: — Он, может быть, еще жив был… Грабили вместе, а вину свалить на одного решили. Не артельщики вы, душегубы. На деньги покусились. Пристав, оформляйте признательные показания и дело судебному следователю направляйте. Пусть решает, что с ними делать. Уж так мне горько стало. Понял ведь, что сам себе на шею удавку надел. И кто только за язык тянул. Эх, надо было Макара слушаться. Сами себе срок наболтали. Держать бы язык за зубами, так ведь нет. Не зря Матерого испугался. Вытащил душу, я и глазом не успел моргнуть. Такая беда. Гляжу, а ребят наших все те же мысли одолевают. Провели нас почем зря. Что поделать? Вдруг Макар как бросится на Матерого. Кулаки у него будь здоров. Только не успел дотянуться. Этот мелкий, Свисток, ему под дых заехал так ловко, что и заметить не успели. Макар наш на полушаге замер и тихо, как листок, на пол осел. Лег и не шевелится. Так вот мы в столице деньжат подзаработали. Долго еще вспоминать будем. А что, господин полицейский, не угостите папироской? В камере одно развлечение: курево. Да где ж его взять? Папка № 17 Ванзаров вернулся домой ближе к полуночи. Заметив, как измотан дорогой кузен, Софья Петровна отказалась от назидательных бесед: «Как вредно не соблюдать режим дня» и «В твои года пора бы уже остепениться», а молча принесла в столовую чай с мятой и бутерброды с холодной говядиной. Поблагодарив, Ванзаров попросил оставить его: еще надо поработать. Софья Петровна, оскорбленная холодностью братца, ушла с гордо поднятой головой. Ванзаров жадно поглощал последний бутерброд, когда в тишине ночного дома раздался звонок телефонных колокольчиков. Он не успел еще встать, когда звонки затихли. В дверях появилась Глафира: — Тебя, барин, кличут к ящику… Старуха была на страже. Мало того, в столовую вошла Софья Петровна в ночном пеньюаре: — Неужели в сыскной полиции не имеют ни малейшего представления о приличии? Звонить за полночь! Что за нравы? Ванзаров пренебрег объяснениями. Вышел в гостиную и прошептал в амбушюр: — У аппарата… Черный рожок молчал. Он трижды сказал: «Алло!» Никто не ответил. Он прислушался. Сквозь треск медных проводов казалось, что кто-то неумело сдерживал дыхание. Узнать голос не удалось. Телефонировавший отключился. Глафиру Ванзаров нашел в кухне: — Позвольте узнать, кто меня спрашивал? — А мне почем знать? — ответила нянька. — Голос мужской или женский? — Мужской… А можить, и женский… Да кто его знает! Я в голосах, барин, не сильна… Супчику холодного не желаешь? Выбрасывать жаль. — Повторите точно: как меня спросили. — Чего повторять: Ванзарова изволили просить. — Чин называли? По отчеству упоминали? — Шел бы ты, барин… спать. Ничего я не помню, старуха глупая, чего с меня взять. Так супчика откушаешь али в помойку? Конспект лекций жандармского корпуса полковника Герасимова Александра Васильевича, начальника петербургского Охранного отделения в отставке Наступило 4 января. Я прибыл на место встречи заблаговременно. И стал ждать появления агента. Ожидание затягивалось. Я взглянул на часы. Опоздание на час. Такого Шмель себе не позволял никогда. Прошло еще полчаса. Если опытный и заслуживающий доверия осведомитель не пришел на встречу, это значит одно: Шмель вел двойную игру. Игра окончена, агент исчез. Можно было предположить самое невероятное: агент узнал нечто важное об изобретении профессора. Это было совсем некстати. В городе складывалась тревожная ситуация. С утра бастовали Семянниковский, Патронный и Франко-русский заводы. Стачка, начавшаяся на Путиловском заводе из-за увольнения пьяницы-рабочего, разрасталась, как пожар. Я считал, что ситуация находится под контролем, пока рабочих возглавляет поп Гапон, человек, имевший непосредственное отношение к нам. Но рядом с ним есть люди, которые могут отодвинуть Гапона от руководства. Они только и ждут момента, чтобы поднять рабочих на бунт. Именно этих людей следует изолировать как можно скорее. В случае чего — взять самого Гапона. Но действовать мне мешали. Никто не хотел, чтобы лавры победителя революции достались провинциальному выскочке. Поэтому не действовал никто, а ждали чуда… или что волнения рассеются сами собой. В столь сложной обстановке следовало разработать план экстренных действий. Он должен включать в себя несколько пунктов. Первое: начать облаву на Шмеля всеми силами. У нас в штате состояло двести осведомителей и триста филеров. И особый «летучий отряд», который высылался на исключительные происшествия. |