Онлайн книга «Пять капель смерти»
|
— Друзья Надежды. Она их сюда приводила. Устраивали чаепития… — Конечно. — И Лёхина с Полонской приезжали к вам узнать про судьбу Надежды… — Все расспрашивали, как да почему. — Они еще что-нибудь хотели? — Спрашивали, не оставляла ли Надя каких-то банок или склянок. — А Санже к вам не приезжал позавчера вечером? — Нет, мы едва знакомы. — Надежда водила вас на его боксерские поединки? Профессор вздохнул: — Был грех. Затащила, сильно возбуждалась от мордобоя, потом еще заставила фотографироваться с победителем. Очень любила победителей. — Она дружила с Санже. — Не то слово — дружила. Уж не знаю, до чего у них дело дошло. Санже на нее влюбленными глазами смотрел. Большой сюрприз его ожидал… — Зачем ей понадобился снимок с фигурой пентакля? — спросил Ванзаров. — Появилось у нее такое желание: сняться вместе, а она в мужской одежде. Шутка. Только Санже отказался с нами сниматься. Сказал: дипломату не полагается. Чудной такой. Переполнившись чувствами, Лебедев вынул сигарку и спросил разрешения закурить. Профессор безразлично махнул рукой, но Ванзаров отклонил порыв. — Теперь самое важное, Ирис Аристархович, — сказал он. — Кто придумал отравить население столицы отваром спорыньи? — Да ведь какие идеи порой за столом не возникнут… Так, шутливые разговоры… — Кто их начинал? — Полонская все больше фантазировала… — А Надежда? — Она девушка умная, начитанная, спорила с ней… — Кого вы просили телефонировать мне с угрозами? Окунёв смущенно хмыкнул: — Что было делать… Боялся, что докопаетесь. Не хотел, чтобы в Наденькину жизнь лезли грязными лапами. Это была шутка. Простите… — Я спросил: кто телефонировал. — Оставьте, Ванзаров. Этот человек вам ничего не сделал. Пытайте меня, но невинное существо не отдам на растерзание полиции. — А что же сома? Профессор изобразил глубокое непонимание. — Кто организовал возвращение Сомы? — спросил Ванзаров. — Кто изобрел рецепт наркотической смеси? Он безнадежно покачал головой. — А вот мой коллега, господин Лебедев, считал, что вы ее изобрели, и настойчиво в этом меня убеждал. Как же он теперь разочарован. Криминалист сжал в кулаке сигарку, отчего табак посыпался трухой. — Это все пустяки, — продолжил Ванзаров. — Куда важнее узнать, откуда она появилась. — Не имею ни малейшего понятия… — Это же так просто: если пани Полонская и барышня Лёхина спрашивали сому у вас, искали ее на даче, а господин Санже за что-то заплатил Надежде большие деньги, какой следует вывод? — Не может быть, — проговорил Окунёв. — К сожалению, Ирис Аристархович, может. Надежда ведь изучала химию, ботанику, медицину, работала при аптеке. Что ж тут невероятного? — Надя никогда ни полусловом не обмолвилась… — Это не значит, что у нее не было сомы. Вспомните: это ведь она затевала разговоры о напитке богов?.. Вот видите… Получилась гремучая смесь: ваши фаустовские идейки, мечты пани Полонской отомстить за несчастную родину, боевой опыт барышни Лёхиной и удивительная жидкость из рук вашей дочери. — Хорошо, допустим, вы правы! — взъярился профессор. — Но кто убил Надежду? — Вас только эта смерть интересует? — спросил Ванзаров. — Так нашли вы убийцу или нет?! — Считайте, что нашел. Только не смогу привлечь к ответу. Вы же не убивали собственную дочь? — Как вы могли такое подумать! — Извините, профессор. На полицейской службе порой тупеешь. В качестве компенсации готов признать, что в смерти Санже и Толоконкиной вы невиновны. — Разумеется, нет! — И даже готов простить вам вранье, что были на балу Бестужевских курсов. Ротмистр за это вас с удовольствием расстрелял бы перед строем, но я более мягкий человек. Окунёв развел руками: — Ничего лучше не придумал. — Понимаю. Защищали дочь как могли. Почему? Потому что боялись: вдруг Надежда сама в ту ночь кого-то прикончила. У нее ведь была несгибаемая воля, ребенок с каторги. — Это мое наказание… — Профессор опустил голову, словно шел на плаху. — Могу я просить об одолжении? Ванзаров был сегодня необыкновенно щедр. — Покажите, как выглядит эта легендарная сома… Лебедев с гордостью продемонстрировал пузырек: — Вот она, красавица. По виду — зеленая муть. — Позвольте взглянуть? Аполлон Григорьевич, не раздумывая, протянул склянку. Окунёв бережно взял, подержал на ладони, пытаясь разглядеть содержимое сквозь темное стекло. — Поразительно, — сказал он. — А как она пахнет? — Откройте крышку — и узнаете. Окунёв дернул затычку, принюхался. От густого запаха его передернуло. — Коварная вещица, — согласился Лебедев. — Научный интерес удовлетворили, давайте назад. Профессор протянул ладонь. Как вдруг пальцы его сжались. — Будь проклят этот мир! — крикнул он и опрокинул склянку в рот. Джуранский, пребывая в задумчивости, опоздал с броском. — Держи! — крикнул Ванзаров. Но было поздно. Аптекарский сосуд опустел и выпал из профессорской руки. — Что бы ты, Ванзаров, ни говорил, но ты опоздал! Возмездие народного гнева уже близко! — Профессор упал на колени, тяжело дыша. — Что вы понимаете? Разве может убогий мещанин Вагнер понять замысел великого Фауста?! Нет, вы — вагнеры, не можете. Потому что вам никогда не стать сверхчеловеком! Пусть я проиграл, но будущее останется за мной! Семя уже посеяно! Скоро будут всходы! Он задыхался. Сома рвала тело изнутри. Профессор содрал с себя одежду, упал и принялся биться головой об пол. Он вопил диким зверем, обливался потом, кожа раскалилась, от нее валил пар, как будто внутри зажглась топка. Окунёв вскочил, с чудовищной силой отшвырнул Джуранского, за ним и Лебедева, бросился вон, налетел на входную дверь и рухнул. По телу прошли конвульсии. Не прошло и минуты, как он затих. Лебедев пощупал пульс на шее. — Все, конец. — Нет, не конец, — сказал Ванзаров. — Остались незаконченные дела. Ротмистр, вызывайте Щипачева и оформляйте дело. А мы с господином криминалистом кое-чем займемся. Папка № 44 Не слушая извинений, Ванзаров отправился к черному ходу и вышел на лестничную площадку. Он спустился по лестнице и оказался в соседнем дворе. В петербургских домах лестницы порою так запутаны. |